31 июня (с иллюстрациями Джона Купера)

Пристли Джон Бойнтон

Но тут пневматические дрели, видимо собравшись с силами, загрохотали снова. Диммок в бешенстве отшвырнул свои листки и опустился на стул. Дрели тотчас смолкли. Тогда он схватил листки и встал, но дрели опять загрохотали. Он сел, не в силах больше бороться, и дрели смолкли.

– От имени Перадора ответный тост произнесёт магистр Марлаграм, – объявил король Мелиот.

Старый волшебник выскочил откуда-то снизу, словно

чёртик из шкатулки.

– Ваше величество, леди и джентльмены, хи-хи-хи! Выслушав получасовую речь нашего друга мистера Диммока, я буду очень краток. Если он или другие наши друзья в его мире устанут от своего прогресса – хи-хи-хи! – и достижений цивилизации, если они захотят покоя и тишины, хорошей еды и вина, чистого воздуха, спокойной беседы, крепкого сна, захотят отдохнуть от радиации, которая пожирает мозг в их костях, мы, со своей стороны, сделаем всё, что в наших слабых силах, чтобы они у нас не скучали. Бла-го-да-рю-за-вни-ма-ни-е, хи-хи-хи!

Марлаграм сел, всё ещё хихикая, и все зааплодировали, только Мальгрим поглядел на него неодобрительно.

– У вас на бороде желток и крошки пирога, – сказал он сурово. – И речь ваша никуда не годится – содержание убогое, да и стиль хромает. Увы, я разочарован. Ни одного каламбура!

– Тише, дорогой, – сказала Нинет. – Видите – король встал!

– Тост за здоровье невесты и жениха провозгласит капитан Планкет, если только он ещё не упился вконец, – объявил король Мелиот.

Старый шкипер с помощью Энн Датон-Свифт неуверенно поднялся, уставился на нетронутую кабанью голову, потом, выпучив глаза, оглядел собравшихся и громко откашлялся.

– Ваше величество, принцесса Мелисента, сэр Сэм, друзья! – начал он. – Я буду краток, так как кое-кто здесь, мне кажется, явно хватил лишку.

– Нет, что вы! – воскликнула буфетчица. – Что вы… ик-ик… ах, простите!

Эта заминка, каковой он не преминул воспользоваться, дала Планкету возможность слегка подкрепиться. Затем он устремил мутный взгляд в сторону невесты и жениха.

– Принцесса и Сэм говорят, что будут жить в обоих мирах. Что правда, то правда. Ловко придумано. Я сказал – ловко придумано, – повторил он, повысив голос, словно кто-то ему возражал, и сверкнул глазами, ни на кого не глядя. – Я тоже буду жить и тут и там. Я сказал: я тоже. Помню, сколько было болтовни о том, что есть, мол, только один мир. Нет. Нет, нет и нет! –

Он погрозил кулаком Диммоку, Герберту Пейли, миссис Диммок, миссис Пейли, Филипу Спенсеру-Смиту и его знакомой по имени Пенелопа Дилл, которая прыснула со смеху. – Ничего смешного! Дело серьёзное. Я говорю – есть два мира. И принцесса с Сэмом говорят то же. Есть, конечно, разница в один день. На этом конце стола среда, а на том – вторник. Ну и что из этого? Кого это волнует? Подумаешь – пусть даже будет две субботы на неделе и ни одного понедельника. Однажды в Коста-Рике я чуть не две недели кряду думал, что на дворе четверг – отрастил бороду и почти что выучился играть на мандолине. Ладно, расскажу вам об этом как-нибудь в другой раз. – Он взял со стола кувшин и опорожнил его с громким бульканьем. – Ну вот, кажется, и всё. Тост? Правильно!.. – Он нахмурился, с трудом ворочая языком. – А теперь пускай счастливая парочка пожелает счастья и всяческих благ всем нам. Итак – за наше здоровье!

Гости встали и выпили за новобрачных. Все аплодировали и кричали «ура», только Пенелопа Дилл всё хихикала.

– К сожалению, я не привыкла говорить речи, – спокойно сказала Мелисента. – Поэтому, выражая вам обоим свою признательность за то, что вы так любезно провозгласили тост и выпили за наше счастье, я попрошу ответить моего супруга.

– Благодарю, благодарю вас всех, – сказал Сэм, взглянув сначала на один, а потом на другой конец стола. – Я лучше всех сознаю, что не достоин руки и сердца прекрасной принцессы. Я не так уж умён. И не так уж храбр. Просто мне повезло. О себе могу сказать только одно – когда великий день настал, я сразу понял, хоть мне никто об этом и не говорил, что наконец-то наступило тридцать первое – славное тридцать первое июня.

Король Мелиот подождал, пока стихнет шум.

– А теперь, – сказал он с сомнением в голосе, – мистер Лэмисон споёт нам под аккомпанемент лютни песню «Чёрный рыцарь взял моё сердце в полон».

Ну что ж, простимся, читатель?

___________________