32. Адреналин для убийц
Шрифт:
– Какое? – чуть было не спросила Вивьен.
– То самое, - прочитав ее мысли, ответил посланник.
Простые слова, произвели столь сильное впечатление, что она закричала. И продолжала кричать до тех пор, пока глубоко внутри не оборвалась тонкая нить, связывающая мир сна и реальности.
– Прощай, — с запозданием отозвалось далекое эхо.
И это было последнее, что Вивьен запомнила перед тем, как проснуться.
Когда прощаются, не надеются встретиться вновь…
Таскен -
И тем не менее - выжила.
Пациентка сорвала датчики, облепившие обнаженное тело, и, прежде чем подняться, спросила: - Сигареты есть?
– Что?!
– Ты куришь? – окончательно избавившись от проводов, Вивьен, встала.
– Д… да…
– Угостишь сигаретой?
– К… ко… нечно…, - дрожащая от волнения рука потянулась в карман за пачкой.
– И зажигалку, пожалуйста.
– Не… пррр… еменно.
Таскен не мог избавиться от стойкого ощущения, что находится под действием галлюциногена.
– Спасибо.
Сделав пару глубоких затяжек, Вивьен, вспомнила о наготе.
– Простреленная грудь - не к лицу порядочной девушке. Что скажешь?
– Да, - врачу, наконец, удалось взять себя в руки, перестав заикаться.
– Не одолжишь мне одежду?
– Конечно, - сбросив оцепенение, врач подошел к служебному шкафу с бельем, достав с полки герметично запакованный комплект. – Тебе, наверное, будет велико…
– Для начала сойдет, - она быстро оделась.
– А теперь, - затушив докуренную до фильтра сигарету, улыбнулась Вивьен: - Мне нужно поговорить с твоим боссом.
– Так он же…
– Не мертвым и злым, а самым главным. Тем, что хочет услышать ответы. Настало время кое-что прояснить. То, до чего не смог докопаться твой шеф, - она приложила два пальца ко лбу.
– Несмотря на то, что ОЧЕНЬ старался.
"Теперь, это твои демоны"…
Карт
Глава 47
Вместо того чтобы выяснять причину резкой перемены в моем поведении, Милая выключила сознание подопытной крысы, словно обычный ночник.
ЩЕЛК…
Свет погас, спальня погрузилась во тьму.
ЩЕЛК…
Включился вновь, явив миру разгневанные лица поссорившейся пары.
– Дорогой ты никогда не даришь мне цветы.
– Неправда.
– Дни рождения ни в счет!
– А как
– Ты не любишь меня и никогда не любил!
– Дорогая, давай не будем начинать все по новой.
– В таком случае ты должен, наконец, услышать меня…
– Я ПЫТАЮСЬ!!!
ЩЕЛК… ЩЕЛК…
– Как только вновь почувствуешь боль, представь букет полевых ромашек.Ассоциация не сможет полностью разрушить иллюзию, всего лишь ослабит.
– Что ты сделала? – поднявшись с земли, я побежал.
Кожа рук покраснела, словно их вынули из котла с кипящей водой.
– Долго объяснять.
– Тогда…
ЧАВК…
Захлебнувшись кровавой слюной, сгусток нечеловеческой боли, заключенный в оболочке стальной пули, ударил в спину, прошел сквозь тело, по дороге разрывая густой клубок внутренностей, и расцвел кровавым цветком выходного отверстия чуть выше шрама от мнимого аппендицита.
Кара использовал безотказную иллюзию, сто процентный «Джек-пот» - проникающее ранение в живот.
– ААААААААААААААААА!!!
Внутри разлился ковш раскаленного свинца. В глазах потемнело, и я, в очередной раз, потерял сознание. Тело, не контролируемое разумом, рухнуло на асфальт. Падение оказалось не удачным - правая часть лица превратилась в огромный кровоподтек.
ЩЕЛК…
– Помни о ромашках!
Невозможно сконцентрироваться на абстрактной «картинке» с пулей в животе. По крайней мере, мне так казалось, до тех пор, пока не попробовал.
– Стараюсь, - прохрипел я, представив россыпь желто-белых цветов.
И…
Как ни странно, боль отступила.
*************
– Этого не может быть!
Кара увидел, как человек, секунду назад потерявший сознание от болевого шока, поднялся и побежал.
– Да из чего ты ……. сделан?
Вместо одной пули в спину жертвы ударила очередь. Было видно, как тело задергалось, реагируя на каждое попадание. Тем не менее, Чужой продолжал движение.
– Он достигнет выхода из переулка через двадцать секунд.
Благодаря дару Вспышка, увидел Чужого на площади перед стадионом.
– Обгони его, - приказал Кара пилоту.
– Сделано…
Вертолет пересек финишную черту на несколько секунд раньше измученного беглеца.
*************
Удерживая в сознании образ ромашек, я пережил пытку автоматной очередью. Болезненные покалывания, напоминали тычки острым копьем. Достаточно больно, хотя, после разорванных в клочья внутренностей - терпимо.
– Последние сто пятьдесят метров, - сообщила Милая.