33 квадратных метра. Рэкет
Шрифт:
– Андрюшка! Тьфу, чтоб ты пропал!
– бабушка едва перевела дух.
– Чего ты как сумасшедший несёшься?! Где ты был?
– А?
– сынуля затравленно рыскал глазами по сторонам.- Там! Гулял.
Он махнул свободной рукой куда-то вдаль.
– Батюшки! А что это за деньги у тебя?
– молниеносно среагировала бабушка.
– Где?!
– сынуля с удивлением посмотрел на свою руку, сжимающую веер ассигнаций.
– Ой, правда! А это... это
– Заработал?
– бабушка скептически пожевала губами, будто пробуя слово на вкус. Применительно к сынуле вкус получался довольно кислый.
– А где же это ты заработал?
Андрюша даже закряхтел от непосильного напряжения фантазии. Из-за спины у него сизой струйкой поднимался дымок.
– А я тут... работал. Я это... гладил, и мне денег дали...
– Чего ж ты гладил?
– Футболку гладил... спереди... одному дяденьке.
– И он тебе денег за это дал?
– Ну да.
– Ой ты ж золотце моё!
– разулыбалась вдруг бабушка. Она решила, что, несмотря на явственный запах дыма, исходящий от Андрюши, деньги, тем не менее, не пахнут.
– Ты ж мой труженик! Маме с папой решил помочь! Пойду порадую родителей, расскажу им...
– Не надо!!!
– сынуля испуганно сунул деньги в карман, потом, подумав, вынул одну бумажку и протянул ее бабушке.
– А это что, Андрюшенька?
– спросила добрая старушка, наивно хлопая желтыми глазками.
Сынуля огляделся.
– А это - тебе. За молчание.
9.
Мамин сериал кончился, начались папины новости. Правда, усталый папа смотрел их с закрытыми глазами и тихо похрапывая. Мама решила, что пора поговорить на серьезную, взрослую тему, то есть про деньги.
– Серёж, а может, зря ты ему денег не даёшь?
– Кому?
– всхрапнул папа.
– Андрюшеньке.
– Какому Андрюшеньке?
– Да оторвись ты от ящика своего, а то я его выброшу на помойку!
Мама была уверена, что телевизор в семье смотрит только папа.
– Андрюшеньке, говорю! Зря денег не даешь!
Папа, наконец, открыл глаза.
– А на что ему деньги?
– Как на что? На то же, на что и всем!
– Ну? На карты? На вино? На женщин?
– Ой, ну что ты!
– смутилась мама.
– Он этим еще не интересуется!
– Вот я и говорю, - быстро подхватил папа, - не нужны ему пока деньги! А будут нужны - сам заработает! Я, знаешь, сам на все зарабатываю!
Мама надолго задумалась.
– На что это ты сам зарабатываешь?
–
Папа понял, что сболтнул лишнее. На его счастье в этот момент раздался стук в дверь. В комнату вошел уже знакомый нам милиционер с перемежающимся косоглазием.
– Можно к вам?
– спросил он у печки и телевизора.
– Участковый инспектор лейтенант Мегро. Почти однофамилец. Хе-хе.
– Чей однофамилец?
– не понял папа.
– Метро?
– Ты что, Сережа!
– мама дернула его за рукав.
– Не метро, а Мегре! Жоржа Сименона.
Папа ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся гостю приветливо.
– А! Извиняюсь. Присаживайтесь, товарищ Семенов!
– При исполнении не могу!
– отрезал милиционер и сел.
– Значит так: только что совершено ограбление соседа вашего, гражданина... пожелавшего остаться Х.
– Это Хапунова, что ли?
– спросил папа, - Виктора Петровича?
– Его.
– Мегро кивнул.
– Ограбление совершено при помощи раскаленного чугунного утюга.
– Какой ужас!
– прошептала мама.
– Но я к вам пришел совсем по другому вопросу.
– По какому?
Участковый поводил глазами в разные стороны, как таракан усами, и как бы между прочим, спросил:
– Нет ли у вас случайно... чугунного утюга?
– Это вы на что намекаете, товарищ Махно?!
– вздыбился папа.
– Да нет!
– участковый миролюбиво улыбнулся чайнику.
– Я к тому, что не пропадал ли у вас таковой утюг?
– Вон он, наш утюг!
– папа указал на бабушкин чугунный утюг, мирно стоящий на подоконнике.
– Двадцать лет на окошке стоит, некому пыль стереть! У нас семья порядочная, товарищ Угро, и нечего нас подозревать!
– Да кто ж вас подозревает?
– милиционер поднялся.
– На месте утюжок - и хорошо. Извиняюсь за беспокойство! До свидания!
Едва за ним закрылась дверь, как папа, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу.
– За-ши-бись! Из-за бабкиного ржавого приданого чуть под следствие не попали!
– он вскочил и лихорадочно забегал по комнате.
– В общем так. Если твоя мама... эту железяку... этот протез ее головного мозга... с глаз моих долой не выкинет, я твою маму... этой железякой...!!!
Папа подбежал к окну, схватил утюг и вдруг с воплем уронил его на пол. Мама в ужасе прикипела к дивану. Засунув пальцы в рот, папа ошеломленно переводил взгляд с утюга на нее и обратно. Над поверженным утюгом тонкой струйкой поднимался сизый дымок.