33 квадратных метра. Рэкет
Шрифт:
10.
Сынуля уже выползал зеленым коридором из своей крепости, когда из темноты за забором послышался негромкий свист.
– Это кто свистит?
– шепотом спросил Андрюша у темноты.
– Это я, - сказала темнота.
– А кому?
– спросил сынуля.
– Тебе, кому же ещё!
– над забором появилась голова Михи.
– Ну как, сходил?
– Сходил.
– Взял?
–
– Так ты что, пустой?!
– Деньгами взял.
– Андрон самодовольно усмехнулся.
– Два мешка.
– Денег?!
– у Михи перехватило дыхание.
– Нет, картошки. По десять рублей килограмм.
– Дёшево!
– поморщился Миха.
– Они говорят, что картошка у них будет плохая, больше десяти не дадут.
– Ну ладно.
– Миха махнул рукой.
– Гони половину... и слушай следующее задание. Тут старушка одна есть, самогонщица, у неё такие деньжищи! А значит, надо делиться. Возьми сколько сможешь, по максимуму.
– С утюгом пойду?
– деловито спросил сынуля.
Миха покачал головой.
– Ты что, Достоевского не читал? На старушек с топором ходят!
11.
Ранним утром Клара Захаровна вышла на крыльцо, чтобы поставить на место умывальник и пересчитать клубнику, не убыла ли за ночь. Дачный поселок еще спал, даже заядлые рыбаки видели своих метровых щук и пудовых осетров только во сне. Но вдруг... Что это? Клара Захаровна прислушалась. Откуда-то издалека доносился звонкий и заливистый женский голосок:
"Да что ж это делается, люди добрые! Ограбили старушку нетрудоспособную! Вот я поймаю вас, сволочей, поубиваю к чертовой матери!..."
Дальше пошли слова еще более простые и короткие, но Клара Захаровна их уже не слушала, потому что из-за угла на нее вылетел взмыленный Андрюша с двумя полными ведрами в руках и топором за поясом.
– Андрюшенька!
– обрадовалась бабушка.
– Ты откуда в такую рань?
Сынуля нерешительно перетаптывался, расплескивая мутноватую воду.
– А я это... ходил тут, к старушке одной богатой.
– С топором?
– Ну да. К ней без топора нельзя, потому что... я дров ей решил накоть.
– Опять зарабатывал?
– спросила бабушка голосом доброго следователя.
– Ага. А нам воды принес.
– От молодец!
– бабушка оглянулась на дверь.
– Родителям опять не говорить?
– Нет!!!
– сынуля затряс головой.
– А где деньги за молчание?
– тихо спросила Клара Захаровна.
12.
– А, здравствуйте, товарищ Мегре!
– приветливо сказала мама.
– Мегро, - поправил участковый и сел к столу.
– Ну как расследование?
– поинтересовался папа.
Мегро энергично кивнул.
– Плохо. В районе действует криминальная группировка. Только что ваша соседка, пожелавшая остаться...
Он вынул из кармана блокнот и зачитал:
– ... пожелавшая остаться... незамужней, семидесятитрехлетней Караваевой...
– Баба Дуся, что ли?
– спросила Мама.
– Баба Дуся! Только что была того... Топором...
– Ах!
– мама схватилась за сердце.
– ...Ограблена, - продолжал Мегро, - на общую сумму в два ведра самогона. Кстати: по описанию - точно такие же вёдра, как у вас!
Он указал на низенькую лавочку под окном, где стояли два ведра, принесенные Андрюшей.
Глаза участкового, как всегда, разбегались.
– Только тех было два, - добавил он.
– Вы на что это, товарищ Монро, опять намекаете?!
– возмутился папа - Вёдра эти - наши! Исконные!
Он вскочил, шагнул к лавочке и так энергично схватился за ковшик, что участковый даже отодвинулся вместе со стулом.
– Наш сын лично с утра встал, - продолжал папа, зачерпывая ковшом из ведра, - сходил на колодец и принес чистой, колодезной...- папа припал к ковшику, сделал большой глоток и внезапно севшим голосом закончил, - ... воды.
– Да вы сами попробуйте!
– предложила участковому мама.
– Нет, спасибо!
– решительно отказался тот.
– Воды не пью. Особенно при исполнении. Извините за беспокойство, до свидания!
Он встал и вышел за дверь.
– ... Воды!
– хрипло повторил папа и рухнул на пол.
Мама бросилась к нему.
– Сережа! Что с тобой?!
Папа, лежа на полу, широко улыбнулся ей в ответ.
– Кар-роткие девчонки, девчонки, девчонки!
– пропел он во все горло.
– О! Уже готовый!
– сказала бабушка, появляясь на пороге.
Тут же мимо нее в комнату прошмыгнул и сынуля.
– Ну вы поглядите!
– Клара Захаровна всплеснула руками.
– С утра пораньше - и до зеленых бровей!
– Да когда же он успел?!
– недоумевала мама.
– Сережа!
Она принялась тормошить папу.