33 лучших дыхательных упражнения из всех методик и практик

Блаво Мишель

— Неожиданны даже для вас, Мишель? — спросил Леонид.

Тут Петрович, Настя и я, не сговариваясь, засмеялись, ведь для нас давно уже стало истиной, что ипсилоны Мессинга по результатам своим практически всегда оказываются чем-то новым не только для непосвященной аудитории, но и для самого творца ипсилонов, Мишеля Мессинга. Впрочем, Мессинг спокойно и терпеливо объяснил:

— Понимаете, Леонид, если бы результат построения ипсилона был ожидаем, ровным счетом никакого смысла в ипсилоноструктурировании не было бы. Потому и для меня итог ипсилона — всегда новость. Так уж он устроен. Мое участие минимально — я только рассредоточиваю исходные данные, согласно сущностной принадлежности, либо к числителю, либо к знаменателю. Ну, есть и еще несколько нюансов, но это мелочи. Еще раз подчеркиваю, что сама техника, если, конечно, ее освоить, довольно-таки проста, но на ее освоение уходят годы. И, как я не раз убеждался, не всякому дано сразу почувствовать,

что именно из исходного идет в числитель, а что — в знаменатель. Я без ложной скромности скажу, что не только чувствую это, но, поверьте, никогда еще не ошибался при распределении по структурным частям даже тривиальной дроби. Но не будем, коллеги, терять время!

Мессингу понадобилось меньше получаса, чтобы с нескрываемой гордостью положить перед нами листок, на котором мы прочли:

«Ипсилон предметных деталей общим числом четырнадцать.

Составлен Мишелем Мессингом по исходным данным, переданным Алексией Мессинг.

Распределение исходных предметных деталей согласно частей искомой дроби — части числительной и части знаменательной — выглядит так.

В числителе обнаруживаем все категории, соотносимые с фауной. Таким образом, по порядку следования в исходном тексте это — Тигр, Муха, Дельфин, Ворона, Медведь. Не составляет труда расположить представителей фауны, находящихся в исходной информации и, соответственно, в числителе искомой дроби, по ступеням трехчастной структуры мироздания, традиционно включающей в себя верхний мир космоса, срединный амбивалентный мир, населенный людьми, и нижний мир хаоса. В этой структуре Ворона и Муха окажутся в нижнем хаотическом мире; Тигр и Медведь — в среднем амбивалентном; Дельфин — в верхнем мире, космическом. Общая схема числителя искомой дроби, таким образом, сверху вниз такова: Дельфин; Тигр и Медведь; Ворона и Муха. Представители фауны общим числом пять формируют неразрывную систему, в которой каждая часть, каждый элемент оказываются на своем месте для итогового результата, со всей очевидностью вырастающего из трехчастной структуры расположения представителей фауны. Итог таков — это локус, соединяющий в себе космизм мира верхнего, персонифицированного в Дельфине; хаос нижнего мира, персонификациями которого в нашем случае оказываются Ворона и Муха и амбивалентность среднего мира, в коем персонифицированно эксплицированы Тигр и Медведь. Локус этот — пещера. Итак, числитель искомой дроби, структурированный согласно традиционным представлениям о трехчастной вертикальной структуре мира, включающей в себя систему космоса (верх — Дельфин), амбивалентности (середина — Тигр и Медведь) и хаоса (низ — Ворона и Муха), представляет собой единый и целостный локус, критериально соотносимый с пещерой.

Однако этим числитель не ограничен. У пещеры, явленной системой фауны, распределенной по трехчастной структуре мира, есть семантика, согласно которой в знаковое поле числителя искомой дроби включается довольно обширная парадигма, доминантой коей оказывается сон в значении покоя (имеется в виду — не в значении видения). Теперь можно подытожить общую суть числителя искомой дроби предметных деталей общим числом четырнадцать — это пещера сна, или сонная пещера. Остается понять только то, в честь чего пещера получила статус сонной. Критерии могут быть различны, но мы опираемся только и исключительно на строгость методологии построения ипсилона, в котором, как известно, общая сущность выстраивается из взаимодействия числителя и знаменателя, как впрочем и во всякой тривиальной дроби. Только структурированная система верхнего и нижнего полей искомой дроби может быть итогом ипсилона. То есть, переходим к нижнему полю, к знаменателю искомой дроби.

Знаменатель, как очевидно, следует из условий, состоит из девяти элементов, не являющихся репрезентантами фауны, но при этом различных между собой. Это Весна, Юг, Кедр, Анна, Зима, Огонь, Лилия, Цюрих, Меркурий. Для получения общего значения знаменателя искомой дроби распределяем элементы по семантическим полям. В поле темпоральное (то есть соотносимое с категорией времени) включаются Весна и Зима; в локативное (то есть пространственное) поле — самое, кстати говоря, крупное по объему, входят Юг, Цюрих и Меркурий. Антропонимическое поле сформировано номинативом Анна. Поле флористическое — Кедром и Лилией. И наконец, репрезентантом мира стихий оказывается Огонь. Каждое из полей нуждается в отдельном рассмотрении. Выбор Огня означает обращение к самой амбивалентной и самой подвижной из четырех стихий; то есть Огонь выступает как знак формирования постоянного становления мира в любой из его сущностей и в той же степени в любой из его ипостасей. Не менее очевидно соотнесение в общую систему темпоральных категорий Весны и Зимы, порождающих в единстве друг с другом амбивалентную структуру

целостности космоса и хаоса. Самое объемное из семантических полей — поле локативное (Юг, Цюрих, Меркурий) — задает при моделируемой (равно как, впрочем, и при действительной) рецепции многогранную систему, согласно которой мир являет себя как структура локусов различных уровней — одна из сторон света, номинатив среднего города, номинатив одной из планет Солнечной системы. Однако данная разноуровневость ни в коей мере не может считаться разноплановостью, потому что все три ее элемента обладают единой семантикой, общая суть которой — позитивное начало. Несколько сложнее с системой, порожденной флористическим семантическим полем, системой Кедра и Лилии. Но и здесь обнаруживаем очевидную общность, сформированной знаковой Природой каждого из двух отмеченных предметов флоры.

Поясним: Лилия выступает в своем изначальном значении, которое может быть обозначено как чистота; Кедр также несет в себе в данной парадигме значение, присущее этому мотиву в целом ряде этимологий от древнейших и до новейших, в более общих представлениях — это значение силы. И последнее из семантических полей знаменателя искомой дроби — антропонимическое поле, эксплицированное вербально в номинативе Анна. Память данного номинатива огромна, но в предложенном контексте прочих семантических полей знаменателя искомой дроби оказывается задействована древнеримская мифологема. Это Анна Перенна — богиня наступающего нового года, то есть образ, связанный с грядущим, которое ознаменовано тотальной связью с космическими силами. Таким образом, общая система всех девяти элементов знаменателя искомой дроби может быть выражена целостным единством обобщенного образа гиганта, суммирующего в себе все, о чем говорилось до этого в данной части ипсилона.

Итак, числитель искомой дроби ипсилона предметных деталей общим числом четырнадцать — сонная пещера. Знаменатель этой дроби — гигант. Ипсилон в обобщенном виде выглядит так: гигант спит в пещере».

Объяснение ипсилона

Прочитав детальный ипсилон Мессинга, мы на некоторое время замолчали. Благодаря ипсилону стало ясно, что следует искать дальше. Только Леонид недоумевал:

— Скажите, господа, что конкретно это построение нам дает? Вы уж простите меня великодушно, но, признаться, я, как человек новый, многого не понял. Не могли бы вы объяснить, какова логика наших дальнейших действий согласно этому выводу?

Мессинг только улыбнулся — он ведь уже сказал своим ипсилоном все. Объяснять взялась Настя Ветрова:

— Понимаете, Леонид, мы все уже знакомы с построениями Мессинга. Для нас их результаты являются непреложным руководством к действию. Теперь мы знаем, что мы ищем пещеру.

— Осталось только разобраться, кто этот гигант, спящий в ней, — скептически сказал Петрович.

Мессинг не мог не отреагировать на скепсис своего любимого зятя:

— Я разделяю ваш настрой, Петрович, хотя бы потому, что сам не могу однозначно ответить на этот вопрос. Вместе с тем я четко сознаю наличие вариантов потенциальных объектов наших поисков. Если угодно, я готов прямо сейчас поделиться версиями о гиганте.

Кто-кто в пещере сидит?

Здесь Мессинг, как водится, взял паузу, ожидая, угодно ли нам услышать его шорт-лист кандидатов на возможную должность гиганта. Убедить Мессинга продолжить монолог решил я:

— Мишель, пожалуйста, не томите нас ожиданием.

— Что ж, — произнес Мессинг, — среди наиболее вероятных кандидатов я отобрал трех. Это, во-первых, представитель лемурийской цивилизации; во-вторых, что более вероятно, наследник затонувшей Атлантиды — атлант… В-третьих, коллеги, спящим гигантом в той пещере может быть… сам Будда.

Будничность, с какой произнес Мессинг имя этого третьего кандидата на роль спящего великана, поразила нас. Мессинг поспешил пояснить:

— Все же больше я склоняюсь к тому, что это лемуриец или атлант. Хотя все это не более чем предположения. Очевидно на данный момент только одно: нам следует искать пещеру. На Кайласе, коллеги, пещер немного. Давайте внимательно посмотрим на карту.

Пещера и гигант

Мы сверяемся с картой

Петрович разложил на траве подробную карту Кайласа, и мы склонились над ней. Определили местоположение нашей экспедиции. Вслед за этим последовала задача более сложная: разыскать имеющиеся на Кайласе пещеры.

— Ни одной пещеры я здесь не вижу, — сказал Леонид.

В разговор вмешался Петрович:

— Друзья, с подобными картами я уже сталкивался. Все не так уж сложно. На карте мы действительно не найдем прямых указаний на пещеры, однако здесь есть специальная символика. Сейчас-сейчас… Вот!