36 рассказов
Шрифт:
— Только по общественным делам, либо когда я бывала в их офисе, чтобы взять почту.
— Вы безусловно уверены, миссис Купер, что встречались с ним только в этих случаях? Не было ли других случаев, когда вы проводили довольно много времени наедине с мистером Александером? Например, ночью 17 сентября 1989 года, когда ваш муж неожиданно вернулся из Европы, не посетил ли вас мистер Александер и не пробыл ли несколько часов в вашем доме?
— Нет. Он заходил после работы, чтобы оставить какую-то бумагу для мужа, но торопился
— Однако ваш муж говорит… — начал сэр Мэтью.
— Я знаю, что говорит мой муж, — ответила Розмари фразой, которую она, наверное, отрепетировала сто раз.
— Понимаю, — сказал мэр Мэтью. — Не пора ли и нам перейти к существу дела, миссис Купер? Была ли у вас любовная связь с Джереми Александером до его исчезновения?
— Это действительно касается существа дела? — перебил его судья.
— Самым непосредственным образом, милорд. Это касается самой сердцевины этого дела, — ответил мой адвокат очень спокойно и негромко.
Все взгляды были устремлены на Розмари. Как я хотел, чтобы она сказала правду!
Она ответила без тени сомнения в своей правдивости:
— Безусловно нет, хотя уже не первый раз муж несправедливо обвиняет меня в этом.
— Понимаю, — опять сказал сэр Мэтью и, помолчав, продолжал: — Вы любите мужа, миссис Купер?
— Он мне дороже жизни, сэр Мэтью!
Судья больше не мог скрывать своего раздражения:
— Я вынужден еще раз спросить, неужели это относится к делу?
Сэр Мэтью взорвался:
— Относится к делу?! Это абсолютно необходимо, милорд. Кстати, мне совсем не помогают тонко завуалированные попытки вашей светлости вмешиваться в мой разговор со свидетельницей.
Судья уже собирался разразиться полной негодования речью, как Розмари тихо сказала:
— Я всегда была хорошей и верной женой, но я не могу ни при каких обстоятельствах простить убийство.
Присяжные повернули головы и посмотрели на меня. Я прочел в их взглядах, что они глубоко сожалеют об отмене в Британии смертной казни.
— Если все так и обстоит на самом деле, то я вынужден спросить вас, почему вы ждали два с половиной часа, чтобы позвонить в полицию? — спросил сэр Мэтью. — Это особенно интересно, поскольку вы утверждаете, что видели, как ваш муж совершил убийство и намеревался избавиться от трупа.
— Как я уже говорила, я потеряла сознание после того, как он вышел из комнаты.
— Как это удобно, — сказал сэр Мэтью. — Но, может быть, правда заключается в том, что вы воспользовались этим временем, чтобы подстроить мужу ловушку и в то же время позволить любовнику смыться?
Ропот прошел по залу суда. Судья, вскочив с места, воскликнул:
— Сэр Мэтью, вы зашли слишком далеко.
— Не слишком, милорд. На самом деле даже не очень далеко.
Сэр Мэтью опять повернулся лицом к моей жене:
— Я заявляю, миссис Купер, что Джереми Александер был
Несмотря на выкрики судьи и сильный шум в зале, Розмари не сразу нашлась с ответом. Помолчав, она проговорила негромким и приятным голосом:
— Как бы я хотела, чтобы он был здесь и подтвердил, что я говорю правду.
— Но ведь вам, миссис Купер, правда давно известна, — сказал сэр Мэтью, постепенно повышая голос. — Правда состоит в том, что ваш муж вышел с пустыми руками и поехал в отель «Королева», где и провел остаток ночи. В это же самое время вы и ваш любовник подбрасывали по всему городу Лидсу улики, которые — я это подчеркиваю — могли бы служить доказательствами совершенного вашим мужем убийства. Но одного вы не могли сделать — вы не могли оставить труп, потому что, как вам хорошо известно, Джереми Александер жив. Вы и ваш любовник сфабриковали совершенно вздорную историю для того, чтобы осуществить ваши цели. Не в этом ли вся правда, миссис Купер?
— Нет, нет! — закричала Розмари хриплым голосом и залилась слезами.
— Ну, будет, будет, миссис Купер! Ведь ваши слезы фальшивы, не так ли? — тихо сказал сэр Мэтью. — Теперь, когда вы разоблачены, присяжным придется решать, насколько ваше отчаяние искренне.
Я посмотрел на присяжных. Они не только приняли за правду разыгранный Розмари спектакль, они с презрением смотрели на меня, который нанял адвоката-хама, оскорбившего благородную, много страдавшую женщину.
Когда наконец пришла и моя очередь отвечать на вопросы, я почувствовал, что мой рассказ выглядит не так убедительно, как рассказ Розмари, хотя я и говорил чистую правду.
Заключительная речь прокурора была смертельно скучна, но тем не менее смертоносна. Речь сэра Мэтью была логичной и полной драматизма, но, боюсь, не так убедительна, как предыдущая.
После того как я провел еще одну ночь в тюрьме Армли, меня снова привезли в суд — судья должен был обратиться к присяжным с напутственным словом. Мне было ясно, что он считает меня виновным в убийстве. Заканчивая речь, он сказал, что не хочет оказывать на присяжных давления, и тем самым добавил к доказательствам моей вины значительную дозу лицемерия.
После первого дня, отведенного присяжным на обсуждение, они отправились переночевать — такова ирония судьбы — в отель «Королева». И вот когда судья спросил маленького толстенького человека с цветастым галстуком на шее и улыбкой на лице, виновен я или нет, я нисколько не удивился, услышав: «Виновен, милорд».
Все-таки я был приятно удивлен тем, что присяжные не смогли вынести вердикт единогласно. Как бы я хотел узнать, кто они, те двое, которые были убеждены, что я не виновен, и как бы я хотел их поблагодарить!