36 вопросов, чтобы влюбиться
Шрифт:
– Тоже разум. Дальше…
Паша вдруг сказал:
– Стоп! Это бесполезно!
– Рад, что ты быстро понял, что это развод из девчачьего журнала, – сказал Дима, откидывая от себя лист.
– Я не об этом! Ваши ответы бесполезны. Вы неискренни, – увидев, что Надя собирается возразить, Паша быстро продолжил: – Вы, может, и говорите правду, но мыслями не здесь, вы не погружаетесь друг в друга, не узнаете друг друга, вы банально в ответы не вслушиваетесь. Как будто сидящий напротив вас человек просто статуя. Так
– Чего ты от нас хочешь? – устало спросил Дима и растрепал свои волосы.
– Чтобы вы попытались по-настоящему узнать и понять друг друга, хотя бы слушали друг друга с уважением, а не так.
– Ну знаешь, Паша, – возразила Надя, – вообще предполагается, что вопросы задают друг другу незнакомцы. Неужели я, не зная человека, должна, как ты говоришь, погружаться в него?
– Я же не имею в виду внезапную любовь, только призываю к банальной вежливости и вовлеченности в процесс. Это все. Просто по-человечески отнеситесь сейчас друг к другу и к моей работе. Идет?
Надя, в груди у которой билось доброе и легкоранимое сердце, кивнула.
Дима со вздохом взял лист и прочитал: «Прежде чем сделать звонок, ты репетируешь свою реплику? Почему?»
Надю ошеломила интимность вопроса, и сначала она хотела коротко ответить нет, но, бросив быстрый взгляд на Пашу, сидящего с ручкой и блокнотом в руках, для которого, похоже, происходящее много значило, она решила, что, раз уж участвует в эксперименте, нужно помогать ему, а не мешать.
– Да. Я обычно хожу по комнате, в голове составляю свою речь, а потом уже звоню. Терпеть не могу мямлить и косноязычить и выглядеть глупо. А ты?
Надя думала, что Дима оценит ее шаг навстречу, поэтому удивилась, когда он насмешливо сказал:
– Надо же, а относиться с пониманием к человеческим слабостям тебя не учили? Ты даже себя загнала в какие-то рамки.
– Дима, – попытался вклиниться Паша.
– Нет, что страшного произойдет, – продолжил Дима, никого не слушая, – если ты не так ударение поставишь или не сразу слова найдешь? Зачем требовать от себя президентской речи?
– Я не просила комментировать, а просто поделилась.
Надя опустила глаза на стол и сжала губы.
– Я не репетирую, просто звоню и все, – ответил Дима как ни в чем не бывало.
Паша оглядел молчавшую Надю. «Она сегодня на контакт уже не пойдет», – с сожалением подумал он и попытался что-то придумать, чтобы разрядить обстановку, но в голову ничего не пришло.
– Так, народ, если мы таким черепашьим шагом станем продвигаться, то предупреждаю, через полчаса мне надо быть на… там, где я должен находиться, – сказал Дима, чуть не проговорившись, что он работает.
– Да, у меня балет тоже скоро, надо еще размяться, – согласилась Надя.
Паша пощелкал ручкой, которую держал в руке, и вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он думал.
– Хорошо! – Он быстро
– В субботу. Я могу только в субботу, когда у меня нет балета, – сказала Надя.
– В субботу мне неохота ничем заниматься, – поморщился Дима. Это был его единственный выходной на неделе.
– Мы же с тобой договорились заниматься по субботам.
– Помню-помню! Черт, Паш, ну ладно.
– Отлично. Надь, – Паша повернулся к Наде, – мы после школы пойдем в кафе заниматься историей, ты можешь с нами или потом…
– Я потом подойду, увидимся! – Она схватила сумку и поспешила к двери, а сама подумала: «Найду чем заняться, лишь бы только лишние минуты с Декабристовым не проводить. До чего неприятным человеком он оказался!»
– Подходи к пяти, – крикнул ей вдогонку Паша.
Дверь библиотеки хлопнула.
Думая о своем, Паша зашел в квартиру. «Все сложнее, чем казалось… Если раньше эти двое просто существовали в параллельных вселенных, то теперь их галактики на грани войны. Вот это нехорошо, в этом случае ничего не сработает, чистота эксперимента нарушится. Нужно, чтобы они были спокойны, ведь наибольшая вероятность, что солнце выйдет весной, а не поздней холодной осенью. Их как-то надо вернуть на стадию простого человеческого принятия. Теперь я понимаю, почему участвовать должны именно незнакомцы – они не относятся друг к другу предвзято…» – размышлял Паша, когда вдруг услышал громкий смех из столовой. Его это не удивило, потому что семья часто собиралась за ужином, но какое-то чувство внутри намекнуло на исключительность происходя- щего.
Первое, что Паша увидел, завернув за угол и войдя в столовую, – широкую мамину улыбку, а потом уже саму маму, которая, стоя между папой и Лилей, накладывала им в тарелки торт. Неопознанным остался только один затылок мужчины, сидящего спиной к двери, и то только потому, что Паша боялся сделать вывод и обрадоваться раньше времени.
– О, милый, – сказала мама, заметив Пашу, – ты вовремя, чай с тортом будешь?
Тут неизвестный затылок резко взметнулся вверх, когда мужчина встал, а потом и вовсе исчез, когда тот обернулся.
– Ну привет, брательня!
Паша от радости забыл про все свои эксперименты.
– Макс!
– Иди сюда!
И они крепко обнялись.
– Ты как здесь? – спросил Паша, садясь рядом с Лилей.
– Да важных пар не будет неделю, какие-то проблемы с трубами. Вот я и решил смотаться и навестить вас.
– Пейте чай, а то остывает. Паш, торт бери, – сказала мама, передавая ему тарелку.
Паша покосился на Лилю.
– Готовила тетя Галя, – шепнула ему сестра, правильно истолковав его замешательство.