361
Шрифт:
А что вас интересует?
— Я хочу решить, стоит ли его нанимать. Вот и подумал, что хорошо бы заручиться рекомендацией, на которую можно положиться.
— Это он вам посоветовал мне позвонить?
— Нет, я нашел вашу фамилию в «Нью-Йорк таймс». Статья была как раз об этом убийстве в отеле.
— Ага, ясно. Вообще-то я плохо помню этого парня. Подождите минутку.
Через некоторое время трубку взял человек, представившийся Кларком.
— Вам нужна характеристика на Эдварда Джонсона?
— Да.
— Хорошо. Он честный.
— Но он честный, так?
— Да, я думаю, вы можете на него положиться.
Попрощавшись с ним, я начал искать имя Роберта Кемпбелла и телефонной книге Бруклина. Людей с таким именем было только двое. Набрав первый номер, я попросил к телефону Доротею.
— Это я, — ответил женский голос.
— Извините, ошибся, — сказал я, вешая трубку. Затем списал адрес:
«Восточная 21-я улица, 652» — и достал карту Бруклина и путеводитель по городу. Найдя нужный дом, вычертил карандашом маршрут, а когда пришел Билл, мы сели в машину и отправились туда.
Глава 11
Это был когда-то элегантный, но ныне запушенный многоквартирный дом без лифта, с фигурной железной решеткой на входной двери. Мы поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру 4-А.
Доротея Кемпбелл оказалась высокой плотной женщиной лет пятидесяти с седыми волосами; когда-то элегантная, а теперь опустившаяся — совсем как ее дом.
На ней был выцветший домашний халат, фартук и стоптанные шлепанцы. Она холодно посмотрела на нас, и мне пришло в голову, что она имеет полное право захлопнуть перед нами дверь. Но, скорее всего, она не привыкла так поступать.
— Здравствуйте, — приветливо сказал я. — Я Рэй Келли, а это мой брат Билл. Наш отец когда-то был адвокатом вашего брата.
— Моего брата? — ледяным тоном переспросила она. — Какого брата?
— Эдди Кэппа.
— У меня больше нет никакого брата, — покачала она головой и начала закрывать дверь.
— А у нас — отца.
Она застыла.
— Что вы имеете в виду?
— Он умер. В молодости он наделал кое-каких ошибок, но мы никогда от него не откажемся.
— Эдди Кэпп заставил меня пройти через ад! — сердито выпалила она, но это прозвучало как оправдание. Я молча ждал. Наконец она распахнула дверь и перестала сверлить меня взглядом. — Что ж, ладно, заходите. И говорите, что вам от меня нужно.
— Спасибо. — Мы вошли, и я закрыл за собой дверь.
Полутемная гостиная была заставлена старомодной мебелью, которой явно было слишком много для такой маленькой комнаты. Телевизор в металлическом корпусе в углу выглядел так, словно его оставили здесь по ошибке.
Мы сели на мягкий зеленый диван, а она — в кресло напротив нас.
— Миссис Кемпбелл, вы знали Уилларда Келли, адвоката вашего брата? начал я. — Говорят, что Билл очень похож
— Я на восемь лет моложе моего брата, — сказала она. — Впрочем, даже если бы мы и были ровесниками, то общались бы с совершенно разными людьми. Я никогда не имела никаких дел с его дружками.
— Видите ли, отец вовсе не был его дружком. Он был его адвокатом.
Она упрямо покачала головой, видимо, вовсе не собираясь вспоминать 1940 год. Я пожал плечами. На мой взгляд, если уж ей и надо было скрывать какие-то факты из своей жизни, то, во всяком случае, не те, которые могли нас заинтересовать.
— Вы не в курсе, Эдди уже вышел?
— Его выпускают пятнадцатого сентября.
— Откуда вы знаете?
— Он прислал мне письмо, но я его выбросила. Мне все равно, что с ним будет. Пусть хоть сгниет в своей тюрьме, мне до него нет дела. Мне не нужны его грязные деньги.
— Он предложил вам деньги?
— Мне не нужна его жалость. Человек просидел двадцать два года в тюрьме, и у него хватает наглости меня жалеть! — Внезапно она вспомнила, что разоткровенничалась в присутствии незнакомых людей, и тут же замолчала.
— Он все еще в Даннеморе?
— Откуда мне знать, кто вы такие? — вызывающе спросила она.
Я вытащил свой бумажник и швырнул ей на колени. Неожиданно ей стало стыдно.
— Даже не знаю, — медленно произнесла она. — Иногда мне кажется, что в мире не осталось справедливости. Я в полной растерянности, не знаю, что думать, как себя вести.
— Так он в Даннеморе?
— Хорошо бы он там и остался. И не писал мне после двадцати двух лет молчания.
— И в следующий четверг он выходит на свободу, так? Пятнадцатого?
— Так скоро? — в ее глазах мелькнуло отчаяние. — Что же мне делать?
— Он собирается остановиться у вас?
— Нет, он... он хочет, чтобы я бросила мужа. Он писал, что я — это вся семья, которая ему нужна. Что я его любимая сестра. Что у него много денег, и мы могли бы уехать жить во Флориду. — Она с недоумением окинула взглядом все то, чем ее одарил Роберт Кемпбелл. — Моя дочь работает в телефонной компании... Я... я не отдавала себе отчета в том, что это произойдет так скоро. В следующий четверг. Я ему не ответила. Выбросила его письмо. — Она отвернулась к окну, выходившему в вентиляционную шахту, пронизывающую здание насквозь.
Я встал, подошел к ней и взял свой бумажник.
— Спасибо вам большое.
— Да, — рассеянно сказала миссис Кемпбелл, не поворачивая головы.
Мы с Биллом подошли к входной двери, и я щелкнул замком. Она повернулась и посмотрела на нас так, словно видела впервые.
— Что же мне делать?
— Могу сказать только одно — на Эдди не рассчитывайте.
Она заплакала. Мы вышли на улицу и сели в машину.
— Куда теперь? — спросил Билл.
— Нам нужен Моррис Зильбер, — ответил я. — Я не нашел его некролога в газетах, но и в телефонной книге его имени тоже нет.