365 сказок
Шрифт:
***
Зиму они пережили благодаря вылазкам в деревню. Мой с каждым разом становился всё самоувереннее, и Эри чуяла, как в нём вырастает вожак, каких её племя не знало уже давно. Племя, что так привыкло жить поодиночке.
Она почти поверила, что ему всё по силам, но с началом весны он… не вернулся.
Поначалу Эри тоскливо подвывала да пыталась поймать Хэлгэл, но сова смеялась над ней и ничего не говорила. Эри подумала, что Мой погиб. Люди — злые создания, они нашли и убили его, научились делать ловушки,
Потом наступило лето, и Эри начала забывать. Только всё так же ходила к ручью, лежала на мшистых камнях, будто выискивала корзинку, где некогда впервые увидела ребёнка.
К осени она и об этом не помнила, мчалась по лесам, настигала оленей, рвала тонкие горла длинными клыками и вымазывалась в крови, став такой злой, как никогда прежде.
Человечье — человечьему.
Таков был закон в её племени, и она теперь знала, отчего не стоит его нарушать.
***
Зима. Эри свернулась в клубок и чуть дрожала от холода. Она и забыла, как это — зимовать в логове одной.
Снова настали голодные времена, и Эри вспомнила свою тоску. Ей не хотелось весь день искать пропитание. Был только один путь пережить — призвать вторую форму и навек остаться в ней. Колеблясь, Эри только глубже зарывалась в подстилку.
Когда в логово кто-то влез, пахнув тёплым и сладким — человечьим — Эри дремала. Ощерившись и заворчав, она прянула к стенке и только тогда поняла, что перед ней лежит едва живая коза, слабо подёргиваясь, а густая, в сумраке чёрная кровь бежит по клочковатой шерсти.
— Эри, — Мой подался к ней. — Вернулся.
— Где ты был? — она не поборола соблазна и начала лакать из раны, но всё же шипела: — Где, где, где?
— Нашёл, — он замолчал. Отрывистые фразы того языка, на котором они говорили раньше, теперь были ему сложны, Эри видела, что он стремится говорить на другом. — Мать, — обозначил он наконец и засмеялся.
— Что ты сделал? — угадала Эри.
— Выбор, — просто ответил он и рванул клыками козу. — Ешь, Эри. Зима будет лёгкой.
Колдовство в нём стало сильнее.
Эри запустила ладонь в кровь и прочертила на его лбу знак вождя. Она чуяла, что всё племя подобралось, готовое ответить на зов.
Глаза его блеснули по-волчьи и тут же потеплели.
***
В деревеньке лишь месяцем позже поняли, что Малеска мертва. Кто-то берёг её животных, и те не кричали от голода, хоть их и стало заметно меньше.
Впрочем, это было только начало.
========== 216. Чёрное зеркало ==========
— Страшные сказки, да? — она вошла в кабинет и остановилась за моей спиной, точно хотела опустить ладонь на плечо, но не решилась.
— Они тоже нужны, — усмехнулся я, разворачиваясь. Её взгляд как всегда лучился, и улыбка не исчезала с губ.
Последний раз мы виделись так давно, что я помнил
— Как твои путешествия? — спросил я.
Мы спустились на кухню, и она заняла место у стола, пока я задумчиво оглядывал полки, подбирая сорт чая.
— Ты же знаешь, как это бывает, — она расслабленно потянулась. — Мои сказки придут тебе в снах, хочешь?
— Давай, — согласился я и поставил чайник, после чего повернулся к ней. — Давно мы не собирались вот так.
— У меня как раз есть для тебя история, — вдруг она подобралась и оперлась на столешницу.
***
Ночь была такой чистой, звёздной, а воздух таким свежим, что хотелось замереть и не двигаться, позволяя и темноте, и свежести проникать внутрь. Вот только дорога звала и торопила, так что она позволила себе лишь краткую заминку. Остановилась, забравшись на вершину холма, прежде чем помчаться дальше.
Внизу раскинулась тёмная долина, застланная туманом, и скоро ей предстояло нырнуть в сумрачно-жемчужную мглу, сполна насладиться ей и… отыскать дверь, чтобы навсегда покинуть этот мир.
Она начала спускаться, потому что предчувствие билось под кожей, мешало дышать, и только во время движения она могла вырваться из его тугой хватки. Кусты цепляли за куртку, точно им не хотелось расставаться с новым для них существом, мелкие камешки шуршали, скатываясь из-под неловких шагов вниз по тропе. Иногда она оскальзывалась и с трудом ловила баланс, но всё равно продолжала движение, пока не достигла границы тумана.
Первые его пряди чуть колыхнулись, потянувшись к ней и обняв. Послышался голос:
— Странница?
Ей показалось, что так спросил бы слепой, удивлённый, что услышал чьи-то шаги в пустоте, вечно его окружавшей, что так заговорил бы сам туман, и потому она не знала, что отвечать.
— Ищешь дверь, — продолжал голос, а говорившего всё не появлялось. — И время… время безжалостно к тебе.
Сердце колотилось как сумасшедшее, дверь должна была открыться с минуты на минуту. Она сделала ещё несколько шагов, но будто ослепла, не понимая, куда же двигаться в тумане. Ничто не помогало — дверь была близка, да, но где она?
— Не волнуйся, я отпущу тебя, — мир вокруг пошатнулся, из тумана и тьмы соткалась фигура, а время остановилось.
— Кто ты? — спросила она, чувствуя, как стихает горячечный жар зова.
— Когда-то я был творцом этого мира, — он обвёл туманное марево плавным жестом. — Но сейчас, вероятно, утратил всякое на него влияние. Лишь мгла и мрак по-прежнему подвластны мне. Впрочем, иного я и не желаю.
— Не встречала раньше творцов, что отказались от своего призвания, — она подошла ближе, намереваясь взглянуть ему в глаза, но у него не было никакого лица, только чернота.