4-02. Ripresa allegro mosso

Лотош Евгений

Ну, ладно. В любом случае пора возвращаться. Дзии и так отпустила его с условием, что он не станет задерживаться – что-то беспокоило медицинские системы паладаров, и Кирис решил пока не возбухать не по делу. Он нехотя поднялся – дождь за окном лил с удвоенной силой – и вышел в вестибюль. Давешний дядька даже не оторвался от своего экрана, и Кирис вышел на улицу. По лицу и волосам тут же хлестнули струи воды. Пусть. Простыть не простынет, а комбез и так нужно стирать.

Сунув руки в карманы и сгорбившись, парень затопал по бурным потокам воды, покрывшим плац и спортивную площадку.

Если поторопится, минут за двадцать до госпиталя дошлепает. Интересно, как там Фучи?

09.02.1232. Хёнкон

Ты не должна лететь в Хёнкон, сердился отец. Не должна, не должна, не должна! Всегда уложенные с пробором волосы Хавьера Деллавита неряшливо растрепались, а короткий халат, едва прикрывавший такие же короткие, до колен, штаны, выглядел мятым и грязным. Ты не должна! – громко кричал он, в такт словам стуча кулаком по трехглазому черепу, нарисованному на борту крошечного гидросамолета. Тебя разрежут, препарируют, выпотрошат! Вернись домой немедленно, скверная девчонка! Я хочу учиться, попыталась возразить она, но отец схватился за хвост самолета и с силой дернул его, отрывая. Загрохотало разрываемое железо, и вспышка от собственных рук ударила по глазам.

Фуоко резко села в постели, дико оглядываясь по сторонам, и несколько секунд не могла сфокусировать зрение. Небольшая комната, оклеенная уютными желто-зелеными полосатыми обоями, плавала в полумраке. На улице снова загрохотало, слегка задребезжали стекла. Слышались быстрая барабанная дробь и негромкий шелест: видимо, снаружи по окну и подоконнику стучал ливень. Из-за закрывающих окно штор снова сверкнуло, и несколько секунд спустя донесся очередной удар грома. Где она? В памяти всплыла пылающая кабина самолета, сияние, исходящее от тела, дуги электрических разрядов, тянущиеся между ней и Кирисом… Она судорожно вскинула руки к глазам, вглядываясь в них, словно в последнюю надежду на спасение. Нет, ничего, никакого свечения. Тело охватывала страшная слабость, и девушка откинулась обратно на подушки, медленно осознавая окружающее.

Она нагая лежала под тонкой простыней, сбившейся на сторону. Между ног чувствовалось какое-то неудобство, и, опустив туда руку, Фуоко с изумлением нащупала резиновую трубку катетера. Слегка зудело пониже правой ключицы: под кожу, приклеенная пластырем, уходила еще одна трубка с пластмассовым наконечником, присоединенным к капельнице. Капельница, в свою очередь, тянулась в большой пластиковый пакет с прозрачной жидкостью, висящий на высокой треноге. Вот ничего себе! Она что, в больнице? Значит, их все-таки нашли и спасли? А где же Кирис? Он жив?

Дверь бесшумно отворилась, и под потолком загорелся неяркий белый свет. Вошла незнакомая женщина в темно-зеленой пижаме. На груди пижамной куртки слева виднелся трехглазый череп: символ Холла из пантеона Миндаллы, бога врачевания, как вспомнилось ей. Ценганьская больница?

Женщина подошла к кровати и слегка поклонилась.

– Добрый день, дэйя Фуоко, – произнесла она на идеальном кваре. – Я вижу, вы наконец-то проснулись. Вы находитесь в больнице Хёнкона. Я сестра-сиделка, часть системы ухода за больными. Я не человек, а дрон паладаров, управляемый специализированным

небиологическим интеллектом с медицинской специализацией. Называйте меня Дзии, и прошу не стесняться ни в чем. Как вы себя чувствуете?

Фуоко с интересом окинула сиделку взглядом. Конечно, она уже и с дроном координатора в компании массу времени провела, и Сируко в Шансиме видела, но все-таки к паладарам пока не привыкла. Надо же, выглядит в точности как человек. Так, о чем бы спросить в первую очередь?

– Я в порядке, спасибо, – ответила она. – Значит, нас все-таки нашли?

– Да. Вас и дэя Кириса Сэйтория подобрали в океане. Спасательные жилеты не позволили вам утонуть, но о деталях случившегося узнаете чуть позже. Информирую, что сегодня новот второй декады. Вы четыре дня оставались без сознания.

– Четыре дня?! – охнула Фуоко. – Ххаш!… Ой, простите, дэйя, я имела в виду – ничего себе!

– Вас обнаружили в состоянии, очень напоминающем кому. Медицинский консилиум решил не приводить вас принудительно в сознание. Мы приняли меры к поддержанию стабильности вашего организма и дожидались, когда вы очнетесь самостоятельно. Я уже уведомила дэйю Карину и остальных, в самом скором времени вас навестят.

– А Кир? Что с ним?

– С дэем Сэйторием все полном порядке. Он пострадал куда меньше вашего и не заработал даже насморка. Он изо всех сил рвался вас навестить, но сначала вас следует осмотреть и решить, можно ли допускать посетителей.

– Но я в порядке!

– Я должна удостовериться, дэйя. Прошу вас, лежите спокойно.

Тетка бесцеремонно откинула простыню, вежливо, но непреклонно уложила вдоль тела руки Фуоко, машинально попытавшейся прикрыться, и принялась касаться ее кожи в разных точках твердыми горячими пальцами. Иногда кожа под ними начинала зудеть, а мышцы – подрагивать и сокращаться.

– Ваш организм чрезвычайно ослаблен, дэйя, – наконец констатировала сиделка. – Придется провести в постели еще некоторое время. Однако, полагаю, ненадолго вставать вам можно, и я сниму мочевыводящий катетер, чтобы не раздражать канал. Потерпите, ощущения немного неприятны…

Одним слитным длинным движением она выдернула катетер, бросив его на пол, и Фуоко ойкнула. "Немного", как же! Почему врачи так любят обманывать?

– А тут? – она дотронулась пальцем до трубки под ключицей.

– Катетер в подключичной вене пока что оставим. Вам еще потребуются вливания укрепляющих средств. Не беспокойтесь, прокол маленький, после извлечения катетера зарастет бесследно. Есть какие-то неприятные ощущения?

– Чешется немножко…

– Реакция на раздражение кожи. Сейчас уберем.

За занавесками снова сверкнула молния, почти сразу же шарахнул громовой раскат, и дождь забарабанил с удвоенной силой. Сиделка осторожно отклеила пластырь – Фуоко слегка поморщилась – и дотронулась до чешущегося места увлажнившимся пальцем. Почти сразу же зуд прошел, и сиделка снова заклеила катетер.

– Радуйтесь, что вы не мужчина, дэйя, – слегка улыбнулась она. – У них волосы на груди отрастают быстро, даже сбритые, и отрывание фиксирующего материала уже на третий-четвертый день весьма неприятно.