40000 лет назад
Шрифт:
— Сейчас вы сделаете свой выбор. У Федограна и Вула не спрашиваю, за них судьба все решила, и назад дороги нет. Остальных предупреждаю, что сказанное сейчас вами слово, определит дальнейшую судьбу. Что бы вы не решили, это будет только ваш выбор. — Он еще раз окинул всех угрюмым взором. — Говори ты, Яробуд.
Старик встал. Посмотрел задумчиво в глаза духа жизни и внезапно улыбнулся:
— Ты же и так знаешь мой ответ? Я с этими мальчишками почитай жить заново начал. Они все мне теперь как сыновья. С ними пойду. Обузой не буду, да и меч мой лишним не будет, да и совет старческий пригодится, чай еще из ума не вышел. Ответ
— Хорошо сказал. Не ошибся я в тебе. — Выдохнул облако дыма Чащун, и перевел взгляд на Бера. — Ну а ты как, молодой человек?
— Я с братьями до конца, можно было и не спрашивать. — Буркнул тот обиженно, и вдруг улыбнулся вспомнив, что не сказал самого главного, что рвалось из души, и рявкнул во все горло. — Плечом к плечу!
— Оглушил Перуново создание, я думал гром грянул. — Рассмеялся Дух жизни. — Хоть ты тут человек, нежданный, волею судьбы к этой компании прибившийся, но я рад этому. Мать Мокошь (богиня плодородия и судьбы у древних славян, жена Перуна), просто так ничего не делает, и ее воле противостоять глупо, так же, как и с мужем ее спорить. Будь, по-твоему. — Он кивнул головой в знак одобрения выбора парня. — Итак, все решено вами — решено самостоятельно и без давления. Назад дороги нет. Сейчас нам предстоит небольшое путешествие с неприятной встречей в конце.
— Стоять. — Выскочил шишок, замахав руками от возмущения. — Как это сделан?! Меня что тут нет?! Почему меня никто не спрашивает?!
— Так ты же всегда одиночкой пакостливой был. Я потому тебя и не спрашивал, знал ответ. Ты только нагадить можешь, а тут дела серьезные, трудов будут стоить немалых. Не выдержишь ты. Сбежишь. — Голос деда прозвучал холодно и скептически.
— Много ты про меня понимаешь. — Обиделся Илька, забавно отвесив нижнюю губу. — Я, так как с ними, еще и не жил никогда. Прятался по углам, сплетни подслушивал, да пакостил от скуки, а вот что бы так, по-настоящему, да еще так весело… Нет, никогда. — Он с вызовом посмотрел на духа жизни и выкрикнул: — Плечом к плечу и до конца, Морена меня побери.
— Ох удивил ты меня. Не ожидал. Не ожидал такого от тебя. Но видимо действительно тут без матери богини не обошлось. — Чащун засмеялся, мотая головой, и было видно, что он доволен. — Принимаю твое слово. — Он вдруг стал серьезен, с словно выше ростом. — Но, если предашь и бросишь. Берегись. Ты меня знаешь. Лучше сразу сдохни. — И вновь стал довольным и милым дедушкой. Словно только что не плевался ядом в затихшего и сжавшегося в страхе коротышку.
— Ну что же. Хорошо. С этим разобрались. Теперь к делу. — Он вновь сел и окутался дымом. — Впереди у нас встреча с Ягирой.
При этих словах Яробуд нахмурился, а Илька удивленно присвистнул.
— Да. Не удивляйтесь. При переносе сюда нашего богатыря. — Дед мотнул головой в сторону Федора. — Пришлось воспользоваться ее помощью. После этого у нас возник конфликт, который едва не перерос в драку. Слава Перуну, вмешался. Но пришлось принять ее условия: «За год Федогран должен стать воином». Год прошел, пора выполнять договор, и предъявлять нашего героя.
Как она будет проверять выполнение договора я не знаю. Скорее всего гадость какую-нибудь устроит, как всегда. Надо быть готовым. Отказаться нельзя, договор засвидетельствовал сам бог, и потому сам будет следить за его выполнением. Так, что собирайтесь и по коням.
Чащун встал. Крякнул по-старчески,
— Ну с богом. — Произнес дед.
— Плечом к плечу. — Эхом ответили ему друзья.
Глава 19 Волот
Все та же поляна. Все тот же костер рядом с поваленным деревом. Сидит старуха, опершись острым подбородком на кривую палку-посох, и не мигая смотрит на огонь. Она словно спит с открытыми глазами, не обращая внимание на приближающихся гостей.
В сгущающихся сумерках темный ельник, выпускает, на поляну, одного за другим, угрюмых всадников. Все замерло, в ожидании чего-то необычного и страшного. Даже ветер не шевелит кроны деревьев, словно взяв паузу, чтобы не пропустить предстоящего представления. Хрустит хвоя под копытами лошадей, и больше не звука, вечно гомонящие птицы, и те смолкли, даже мошка, и та попряталась в траве, боясь нарушить тишину.
— Садитесь. — Старуха повернула голову к спешившимся около нее всадникам, сверкнув кровавым отражением пламени в глазах. — Поговорим.
С ней рядом пристроился Чащун, отпустив перед этим в лес рысь, остальные остались стоять, держа на поводках всхрапывающих лошадей.
— Отведите коней подальше и стреножьте, нечего животину пугать. Мы тут на долго. — Скомандовал дед, окутавшись клубами дыма, и повернулся к Ягире. — Мы выполнили твои условия и привели воина, в которого вырос за этот год немощный юноша. Свою зрелость он доказал поступками. Договор выполнен. Ты должна подтвердить это.
— Этого мало. — Глухо прозвучал голос старухи.
— Чего тебе не хватает, дух смерти? Что ты задумала?
— Я должна все видеть сама, разговоры — это перемалывание воздуха. Сплетни из труса способны создать героя, а из великого воины наоборот — труса. Тебе ли это не знать, старик? Федогран сразится здесь, перед нами, прямо на этой поляне. До смерти. Так как я люблю. Я должна видеть собственными глазами, во что он вырос. Соперник его скоро подойдет. Если мальчишка победит, то договор выполнен, я это признаю. Если же нет, то его душа и тело будет принадлежать мне. Все согласно договору. Ты чем-то недоволен? — Она посмотрела на поморщившегося Чащуна. — Говори, пока есть время. Я могу забрать твоего пацана еще живым, прямо сейчас.
Ее скрипучий смех гулким эхом прокатился по поляне, отражаясь от замерших в ожидании елок, и застыл довольной улыбкой на бледных губах. И вновь тишина, нарушаемая лишь встревоженным всхрапыванием обеспокоенных лошадей. Чащун кивнул подошедшим к нему спутникам, приглашая присаживаться рядом, и укутавшись дымом, словно одеялом, погрузился в себя, угрюмо рассматривая огонь. Ему нечего было ответить.
Безлунная ночь накатила на небо, усыпав его миллиардами звезд. Федор восхищенно смотрел в верх на это чудо. Прожив до шестнадцати лет, он раньше их не видел. Нет он смотрел конечно на них в своем, потерянном навсегда мире, но не видел так как здесь, вот так, задрав голову, и погрузившись в бесконечность. Никаких мыслей в голове, только восторг. Реальная жизнь где-то далеко, а здесь…