40000 лет назад
Шрифт:
Ревущая восторгом толпа по краю дороги и бегущие следом мальчишки с восхищенными глазами, провожали их до самого крыльца терема воеводы. Хозяин города встречал их в полном боевом облачении. Он обнял каждого гулко похлопывая по спине, исключением стал только шишок, который в виду своего маленького роста мог утонуть в огромных ладонях, и потому обошелся забавным рукопожатием, хотя это действие вызвало беззлобный смех толпы, на что мохнатый коротышка не обратил никакого внимания, гордо задрав подбородок.
Алина, встретив Федора у ворот города и провожала его до крыльца терема взявшись за
Воевода накрыл огромный стол в горнице. Отвергнув сразу все разговоры о делах, он гостеприимно махнул рукой, приглашая присаживаться, и угощаться тем, что Велес послал, и разлив по глиняным чашам мед произнес тост.
— Еще совсем недавно, к нам в город пришли новые люди. Два неумелых мальчишки, один из которых более походил на скелет, а второй хоть и вышел статью, но был дурак дураком, да еще оборотень, про которого, до этого многие слышали, но не видели, и от того относились потому с подозрением. Отдал я их на воспитание к Яробуду, известному своим нравом злобным, на справедливым. Воину, воспитавшему не одного великого ратника. Скажу честно. Не верил я что получится из всей этой моей затеи, что-то путное. Теперь прошу принять мой низкий поклон с извинениями. — Митрох низко поклонился, мазнув рукой по полу. — Не прав я был. Богатыри получились истинные, не смотря на юный возраст. Беру в дружину их, но не новиками, а ратниками. Выпьем други за их здоровье. Любо!
— Любо! — Рявкнули все присутствующие за столом, и гремя доспехами вскочили, подняв в верх руки с полными меда чарками. Округа загудела праздником.
Гуляли весь день. Герои наши частенько выходили на крыльцо, где их встречали те, кто не поместился в воеводском тереме, но при этоь, не был обижен ни закусками, ни выпивкой. Столы стояли под открытым небом, и восторженная подвыпившая толпа горожан развлекалась обжорством и танцами под балалайку, в руках знаменитого мастера этого древнего инструмента — Куземы, вытворявшего такое, чему позавидовали бы современные представители шоу-бизнеса. Частушки лились из него нескончаемой рекой, заставляя иногда краснеть и бывалых воинов. Что уж там говорить о девках, «прыскающих» в кулак и опускающих глаза.
Расходились уже глубокой ночью. Общем решением, не смотря на всеобщие протесты, желающих пригласить к себе на ночлег героев, отправились на конюшню. Привычнее там, роднее что ли, словно домой вернулись, и не стеснили никого своим присутствием заодно.
Зарылись в свежее, ароматное сено, перекинулись порой слов и уснули, крепко, как и положено — по-богатырски.
Разбудил их не петух, как бывало обычно. Яробуд, ожидая от него подобной пакости, даже сапог рядом с собой положил, чтобы сказать: «Доброе утро», — хвостатому будильнику. Но не понадобилось. Не свет не заря поднял их посыльный от воеводы, который едва и не получил этим самым
— Митрох к терему кличет, рать собирает, беда у нас. — Выпалил скороговоркой молодой кучерявый парень, сверкая в лунном свете встревоженными глазами.
— Успокойся ты, шебутной. — Пробурчал Яробуд натягивая сапоги. — Что стряслось-то?
— Орда. — Выпалил тот, потом попытался видимо еще что-то сказать, но решив, что этого достаточно, махнув рукой, выскочил из конюшни вон.
— Это серьезно. — Нахмурился дед. — Давненько сюда степняки не хаживали. Последний раз я как раз ногу в драке с ними потерял. Помнишь Вул. — Обернулся он к оборотню.
— Конечно. — Кивнул тот головой и потянулся. — Знатная была битва. — Только больно уж суетливо все начинается. Зачем будить так рано. Они же не у стен города стоят. Или дозоры проспали?
— Вряд ли. У воеводы с этим строго. Но раз собирает спозаранку, значит повод для беспокойства есть. Пойдемте послушаем, что старшой скажет.
Как будто и не расходились. Опять весь город у крыльца. Только лица не радостные, а взволнованные, да бабы кое где носами хлюпают, да завывать пытаются, их мужья успокаивают, убеждая, что: «Ничего страшного. Все это не впервой. Бывало уже. Отобьемся».
К воеводе подбегали воины, что-то говорили ему, и вновь убегали, получив задание. Суета и тревога витала в воздухе. Такое ощущение, что ее можно было даже потрогать. Только руку протяни. Все ждали, что скажет глава города.
— Беда у нас горожане! — Наконец заговорил он, подняв руку вверх для привлечения внимания. — Степняки малой ордой вошли в наши земли. Уже разорили дальний хутор и двигаются к городу. Я приказал всем селениям, что стоят у них на пути, бросать скраб и уходить сюда в город. Жизнь людей дороже барахла. Скоро беженцы будут здесь. Примите их как родных. Хлебом солью поделитесь, так как делали и завещали нам предки. — Толпа одобрительно загудела.
— Далее, что хочу сказать. Так как орда идет малая, то справиться своими силами должны. К князю я гонца, конечно, послал, но до прихода его рати, город наш уже окружен ворогами будет, а все вокруг разорено. Решил я их в поле встретить, в честной сече. Думаю, справимся своей дружиной, но и от помощи ополчения отказываться не будем. — Снова гул одобрения. Воевода дождался тишины и продолжил.
— Потому всех мужчин прошу в строй становиться. Вперед их не пошлем, а вот тылы от поганых они прикроют, и мой поклон и уважение заслужат, так же, как и почет у всего города. — Он замолчал, и вопросительно посмотрел на затихшую толпу, словно каждому в глаза заглянул.
— А! Чего уж там! — Хлопнул шапкой о землю кузнец. Оборвав затянувшееся молчание. — Согласные мы. Показывай куда становиться. Ручеек желающих полился в указанное Митохом место, под стенания жен и дочерей.
Героев наших отправили в охранения на дороге, что вела к городу справа, рядом с деревней, со смешным названием «Пчелка». Огромная пасика, расположенная в поле, рядом с лесом, поросшим исключительно липовыми деревьями, раскрывала тайну названия поселения, лучше, чем это объяснил бы кто-то другой.