40к хемо-псов и летописец
Шрифт:
И я вырвал эту квартирку буквально у её владельца. Ему оставалось сидеть тут ещё шесть часов, но из-за притока новых желающих тут посидеть его и многих других отпустили раньше, дабы дать место очередным отличившимся. К несчастью мне дали лишь профилактические двое суток, так что кормить меня не будут вообще.
– Бр-р-р... – пытаясь согреться, я дышал прямо в свои ладони и тёр то их, то всё тело.
Другого развлечения не было, ведь на этом мире температура уже приближалась к нулевой, а местное отопление и охлаждение работало исключительно на абсолютно чистой энергии, без использования еретических технологий и... в общем, температура была как и на улице из-за
Ложиться здесь было никак нельзя, застудить спину – раз плюнуть. Однако я тут уже был не в первый раз, поэтому аккуратно подвернул нижнюю часть своего плаща и поджал ноги. К слову о плаще, это штука имелась у всех и напоминала чем-то плащ из ОЗК. Правда у нас они тоже были кастомные и сделанные под ключ в полевых условиях. Но суть в том, что они хорошо защищали тело от ветра, не промокали и в целом хранили тепло очень хорошо.
Поэтому замёрзнуть на смерть я не должен. Если конечно температура не начнёт опускаться ниже нуля. Тогда без спальника будет тяжковато, как и вымотанному ранами и голодом организму возможно станет проблематично удерживать тепло и согреваться самостоятельно. И хоть я тут два дня, но без помощи порой выжить затруднительно.
– Коршун? – открыв окошко, спросил надзиратель.
Я тут же снял капюшон и поднял голову, чтобы он увидел моё лицо. После этого он мне через это окошко бросил небольшой свёрток и захлопнул это самое окошко. Вот с одной стороны все мы тут конченные мрази, которых бы расстрелять, да и дело с концом. Казалось бы, такое общество в целом не должно существовать по определению, ведь оно тут же сгниёт в бесконечном круговороте беспринципной анархии.
Однако ни анархией у нас не было, ни беспринципными хемо-псы не являлись. Правила существовали, хоть и отличались от нормы, а также порой менялись. Если ты сильный, ты мог просто заявиться к другому хемо-псу и забрать у него, скажем, его ранец. Ты бы сделал так раз, два, а потом они бы собрались и грохнули бы тебя. Хотя большинство как раз боялось отморозков вроде меня. Для очень многих здесь собственная жизнь одновременно и значила очень много, что они готовы были и товарища кинуть, а с другой... когда дело доходит до красных черт, то начинается мокруха. Почему? Как так получается? Всё просто, терпил среди нас немного, ведь терпилы остаются на Савларе.
Так вот, к чему я это всё. Несмотря на всю ту гниль, что была в наших душах, я вот Медведю помог, загнав свой ранец, Гниде помог, за Шакала и даже за Крыса впрягся бы. Потому что они наши. И меня они считали своим. Поэтому пока большинство ублюдков сидели в карцерах в одиночестве, то мне вот подгон был сделан. В свёртке как раз противосполительные были, без которых я и ноги лишиться могу.
А будь я мудаком, что за свой отряд не отвечает, своих не уважает, то хрен бы они запарились давать взятку надзирателю. Даже думать обо мне не стали бы. Интересно, а к Кувалде этой хоть кто-то подачки носит? Наверняка, она же тоже не дура и не вчера родилась. Понимает, что и как работает. И из-за этого я переживал.
– Эй, выходи, – через тридцать шесть часов дверь моей камеры открылась снова.
– А не рановато? – удивился я, глянув на надзирателя.
– Иди давай, – рыкнул надзиратель.
Нынче что-то с дисциплиной совсем всё туго, раз аж двенадцать часов я не досидел. Однако это меня радовало, как и то, что я был выпущен раньше Кувалды. А когда я вышел из центра, то обнаружил рядом с гауптвахтой целую группу побитых псов. Кажется они затеяли массовую драку.
Пройдя ещё дальше я заметил как псы несли трупы, кажется комиссар провёл
Впрочем, это ничего не меняло и быстрым шагом, скрипя зубами от боли в ноге, я отправился в нашу располагу. Весь лагерь находился в пригородской зоне, среди руин, траншей, блиндажей и всякого такого. Ну и парней я своих нашёл как раз в одном из блиндажей, с плотно закрытой дверью, сделанной из лома. Постучав быстро три раза, затем два раза медленно, я дал знать, что в дверь стрелять не нужно.
– Ты чё так рано? Думали уже кувалдовцы припёрлись свинца пожрать, – хмуро ответил Гнида, после чего быстро запустил меня внутрь, махнув рукой Крысу, который всегда находился снаружи и давал сигналы по воксу.
– Частота новая? – спросил я, заходя внутрь и чувствуя запах спирта.
– И условные сигналы тоже, – произнёс Шакал, что сидел рядом с койкой тяжело дышащего Медведя.
Медведь был совсем плох. Правую руку ему ампутировали по локоть. Правый бок был перемотан бинтами, что промокали каждые два часа и менялись Шакалом. Рана гнила без остановки, это, к слову, нормальный процесс. Иммунитет работает, организм убивает лишнее и с помощью гноя выводит наружу. Ненормальным это становится, когда воспаление оказывается причиной лютой лихорадки, а организм перестаёт справляться сам и есть риск потерять сознание и более никогда не очнутся.
И если у меня воспаление держалось на уровне зуда, то у Медведя... слава Богу-Императору, что в передовых медицинских наборах было хороший обезбол и снотворное, что позволяло Шакалу держать Медведя во сне и в стабильном состоянии. Стабильно ужасном состоянии.
– Херово, – произнёс я, глядя как с Медведя сходит семь потов и что к нему присоединены сразу несколько капельниц. – Будет жить?
– Время покажет, но пока держится. Если держится, значит организм борется. Рано или поздно победит, моя задача сделать так, чтобы Медведь не помер раньше этого, – пояснил Шакал, отслеживая показатели по довольно малому, но универсальному мед-сканнеру. – Лекарства помогают очень сильно. Гнида сказала, что ты даже ранец свой заложил?
– Продал, всё равно надо уже новый давно покупать, – кисло ответил я.
Шакал кивнул и перевёл взгляд обратно на медицинскую панель. Не знаю о чём он думал в данный момент, но вероятно о вероятностях и шансах. Шакал в целом был человеком очень расчётливым, никогда не полагался на удачу, не верил в человечность и во всём искал скрытый смысл. Как и мой жест он воспринял вовсе не как какой-то... милосердный и душевный поступок. Нет, он же не дурак, всё понимает.
– Будет война с Кувалдой? – спросил Гнида, усаживаясь на своё место и доставая из своего ранца флягу с амасеком, которую он конечно же не стал продавать ради лекарств для Медведя.
Да и зачем? Подумаешь Медведь главная убойная сила нашего отряда, которая одним своим видом внушала ужас всем конкурентам за добычу, позволяя решать вопросы даже без драки. Лучше же флягу припрятать, а Медведь... ну сам пусть как-то выкарабкивается. Ну или на крайний случай командир всё порешает, продав последние портки. Ничего другого от него ждать и следовало.
– Будет, – ответил я, после чего сел рядом с ним и без спроса взял, можно сказать даже вырвал из его руки флягу. – На вас ещё не нападали?