40к хемо-псов и летописец
Шрифт:
– Ссутся, никто не хочет первым пулю на грудь брать, – Гнида стерпел, сделав вид, что я не вырвал его флягу, а как бы он и сам её отдал. – Но когда Кувалда выйдет, то она уже заставит их действовать активнее. А их куда больше, чем нас.
– Боишься, да?
– Боюсь? Я?
– Но не я же, – усмехнулся я и тут же скривился из-за неудачного движения ноги. – Эй, Шакал, там обезбол ещё есть?
– Да-да, точно... – опомнился сонливый и невероятно уставший Шакал, после чего подошёл к нашей койке. – Гнида, свали, а ты ложись давай. Осмотрим ногу.
– Ты сколько спал вообще?
– Голову мне не дури, ложись давай, – снова приказал
– Да драть вас в сраку, почему я один тут переживаю за Кувалду?! Они же нас нахрен перебьют! А вы тут о ерунде какой-то говорите! – вскочил Гнида, начав ходить по комнате туда-сюда, находясь на лютой измене. – Зачем ты вообще к ней полез? Подумаешь добычу спёрла, хрен с ней, не в первый и не в последний раз! Всякое дерьмо случается, дело наживное! А теперь мы из-за тебя все сдохнем!
– Гнида, ты... ты совсем тупой, да? – спросил я, пока Шакал выбирал нужную иглу и подсчитывал нужную дозу. – Хотя зачем я спрашиваю. Конечно же ты тупой, раз суету наводишь на ровном месте.
– На ровном месте?!
– Да не ори ты, задрал. Как истеричка... сиди и жди. Через пол часа, максимум час всё поймёшь.
– Что я пойму?
– Заткнись, я тоже покемарить собираюсь, – повторил я. – Иди лучше Шакала подмени и дай ему поспать.
И наплевав на всё я прилёг, закрыл глаза и использовал старый-добрый метод быстрого засыпания, который отточил до идеала. В гвардии в целом все об этом методе шарили, правда многие не пользовались или не хотели ему учиться, но всё это до первой бессонной ночи. А там уже начинало приходить понимание, что сон штука важная и каждый его час на войне – бесценен. Поэтому быстро засыпать надо учиться сразу.
Выдохнув, я сконцентрировался сначала на мышцах лица, расслабил их, а затем начал проделывать такой фокус со всем телом идя от лица до ног. Надо было полностью расслабиться. Получалось тяжко, но с опытом учишься делать это быстро и на автомате. Тело в свою очередь начинает чувствовать себя как перед сном и... можно даже в бронетранспортёре на переброске часок покемарить, несмотря на тряску.
Ну и пока Гнида сидел на измене, я покемарил целых шесть часиков, после чего был разбужен ожившим воксом. Крыс давал сигнал, к нам шли гости, но не враги. И проснувшись я сначала слегка удивился тому, что ждать пришлось не часик-другой, а целых шесть часов, но благо всё случилось как я и рассчитывал. К нам или вернее даже ко мне пришёл сам Циклоп, которого я только и ждал, ведь вся эта суета... она выходила боком не только мне.
– Фортуна та ещё изменчивая стерва, – первым делом хрипло произнёс Циклоп, оставив снаружи своих парней и сев на тут же подвинутый Гнидой табурет.
– Не то слово, – ответил я, оставаясь сидеть на своей койке.
Циклоп же окинул взлядом блиндаж, лоб его сморщился, один единственный глаз скользнул взглядом по Медведю, по лекарствам рядом с ним, после чего остановился на мне. Циклоп отличался от других хемо-псов тем, что у него хватило личных качеств и мозгов для того, чтобы стать капитаном. Он командовал целой ротой и мы находились в её составе.
Эх, а я ведь ещё помнил времена, когда Циклопа звали
Ну а потом... как-то он стал командиром отделения, таких же отморозков, потом взвода... и вот, он уже стал командиром роты. Но вместе со званием капитана как-то... улетучилось у Циклопа желание идти в первых рядах. И взяв себе под бок ветеранов, он засел в самом тылу и даже в том прошлом бою, в туннеле, от меня до него было наверное... с километр. Командовать он стал, смерти бояться начал.
– Долго мы уже в этом полку, да, Коршун? – хрипло произнёс он, после чего я протянул ему флягу. – Только ты до сих пор на передовой, а я... уже почему-то не уверен, что несмотря на погоны офицерские проживу дольше тебя. Хотя ещё парочку таких ранений...
– И придётся раскошелиться на аугментику, – усмехнулся я, клав на то, что офицеры живут дольше других: многих я уже пережил, и Циклопа глядишь, переживу.
– Хороший амасек, на спирте медицинском, это по нашему... не то что эти аристократские амасеки на ягодах с градусом как для баб... – произнёс Циклоп и не поморщившись выпил одним глотком четверть фляги, которая так-то на литр была: жизнь приучила его брать всё и сразу, когда дают и привычка эта останется с ним до смерти. – Ладно, Коршун, к делу перейду сразу, за жизнь в другой раз перетрём, как очистим этот мир от заразы.
– Слушаю, – кивнул я, принимая обратно флягу, которая ходила по кругу под крайне недовольный взгляд Гниды, которому эта фляга как раз и принадлежала.
– Кувалда нынче... совсем что-то попутала. Ни тебя одного она щеманула. Сначала пришла, быстро собрала вокруг себя одиночек, затем малые группы начала подминать. Теперь вот на отделения переходит. Многим это не нравится... многие хотят чтобы всё как раньше было. По понятному и привычному. Да и... баба она. Бойка, с яйцами побольше многих, но... баба...
– И тебе она в роте нахер не упёрлась, понимаю, – кивнул я. – Ведь метит она куда выше, не так ли?
– Именно. Думает, что на одной своей твердолобости далеко пойдёт. Но порой её заносит. Думает, что достаточно сильна, чтобы правила менять. Хочет весь мир перевернуть. Меня не слушает, хоть и подчиняется пока что. Что мне остаётся?
– Дать карт-бланш другим? – уже с предвкушением оскалился я. – Тем, кто за ценой не постоит и с небес на землю её опустит?
– Нет, Коршун, без мокрухи. Командование высшее нынче рвёт и метает. Летописец прибыл, как её... Ларнелия, да. Она всё записывает, но свой запудренный нос всё глубже суёт, на мозги порой капает командирам, а потом доносит ещё выше... выше полка! А там же сам знаешь, сидят эти генералы-адмиралы мать его генералиссимусы паркетные, стратегосы прометия не нюхавшие. И для них каждая наша драка – цифра в отчёте и праведный шок. Они не понимают, что для нас это норма, которая не мешает нам выполнять задачи. Они хотят это исправить и делают... делают глупости, которые мешают что нам, что комиссарам, что всем, кто тут, на поле, а не там... в кабинете с иконами...