40к способов подохнуть. Том 8

Hydra Dominatus

— Потому что настоящее мужество — встать на пути заведомо сильнейшего врага, вступить в битву, исход которой известен заранее и даже не имея при этом камня души сделать всё, чтобы остановить его, — ответил я, вдруг поняв, что скол в целом не является ошибкой и наоборот даже придаёт чёрному граниту с рубиновыми жилами некой грубости, делая скульпутуру такой, какой она и должна быть. — Он знал, что его никто и не что не спасёт. Но ему не нужно было спасение для себя, ему нужен был ещё день, час, минута, секунда для тех, кто за его спиной.

— Ман’кей слишком просты и примитивны. Да, они сражались за Кадию с мужеством,

но мужеством низшей расы. И они распоряжаются так своими жизнями исключительно из-за того, что не знаю цены своей жизни и душам. Не знаю того, что ждёт их и глупо верят в то, что их Император дарует им защиту, что… невозможно.

— Вы были там?

— Не совсем понял вопрос. Где?

— В одном из миллионов сражений? Видели своими глазами с каким остервенением в бой идут вальхальцы, с какой невозмутимостью в полный рост на шквал некронских орудий маршируют мордианцы и на какие жертвы готов идти Криг? Слышали о чём вопят души, уходящий на перегруппировку в ад? Вы хоть раз покидали Ультве?

— Твои речи не обдуманы, юный Эллиан.

— Не обдумана ваша гордыня, что привела всю нашу расу к падению. Она же и остаётся величайшей слабостью, которая приведёт к гибели, если ничего не изменить.

Молчание мраком легло на всех. Едва сдерживался Илиан, который смотрел в мои глаза и видел там бурю эмоций, которой боялся обжечься и сам. Кроме того слова мои задели его глубоко, уже нарушив гармоничный покой. Вслед за этим смятение распространялось уже в душах молодых аелдари.

Одни были возмущены моей дерзостью, другие наоборот удивились тому, что оказывается так можно делать, а третьи… третьи восхитились тому насколько смело я выразил то, что желал и тем самым явил не только аллегорию мужества в творении, но и сам стал аллегорией уже свободы мысли.

И хоть многим это не покажется чем-то из ряда вон выходящим. Однако такими действиями я поставил под большую угрозу всех, кто здесь находился. Для аелдари подобное было чем-то вроде террористического акта в школе. Без преувеличений.

Да, я это и сам быстро понял. Покинул зал, оставив наставника, однако очень скоро меня нашли. Без последствий такие деяния не могли остаться. Я попрал порядки, нарушил законы, проявил неуважение к наставнику и едва не сбил с пути сразу три дюжины молодых аелдари. Подобные необдуманные действия нельзя было оставлять без внимания.

Но я действительно не мог сдержаться. Ведь Ультве была прекрасным миром, несомненно его можно было назвать раем. Однако душа моя была из варпа и полна она была Хаоса. Не мог я достичь гармонии и жажда меняться, стремиться и взлетать всё выше горела во мне всё сильнее. И чем сильнее вся Ультве давила на меня, тем сильнее становилось это противодействие.

Не мог я заткнуться и смириться, не хотел принимать слова наставников и желал вместо повторения чужих Путей, найти свой. Именно поэтому пока все пересказывали историю эльдар, я решил сделать то, что сможет меня выделить. Как и сам я может являлся демоном, но считал себя человеком и привить мне эту снисходительную манеру по отношению к ман’кей было тоже невозможно.

Я презирал всех тех глупцов, что нарекли себя мудрецами и всё равно не видели дальше собственного носа. Они понимали, что происходит в Имматериуме. Они мыслили настолько узко и поверхностно, что любой прочитавший Primum verbum daemonis лишь усмехнётся им в лицо.

Потому

и было мне тяжело принять происходящее и слиться с другими. Но с другой стороны… вероятно оно и к лучшему, ведь закрывая одну дверь, ты всегда открываешь новую.

Глава 319

— И вновь тысячи слёз, дети Иши прольют. И во мрак вечных грёз, словно тени уйдут, — блуждая меж двух озёр, читал я очередной свиток со стихами.

И как я находился в движении, так и мой разум метался, пытаясь перестраиваться и глядя на привычные вещи под новым углом. Вместе с тем и Птичка активно следила за происходящим, поглощая всё начиная от чувств аелдари и заканчивая тем эмоциональным фоном, что создавались деревьями и скульптурами. Очень многие из творений здесь обладали великой психической мощью, хотя и не имели никакого военного предназначения. Из-за этого даже странная психическая активность внутри меня вызванная отголосками и Птичкой была почти незаметна, позволяя им являть своё мнение.

Наказание ещё не вынесли, однако я успел принести извинения, а теперь ждал решения мудрейших. Натворил я делов, но к удивлению это привело к тому, что принимать это место стало куда лучше. Да, кого-то это возмутило, но и ведь те кто был со мной согласен теперь искали возможность поговорить и обсудить случившееся. И как приятно было видеть среди юных аелдари великое разнообразие.

Словно преломленный хрусталём Тзинча свет они были целым спектром всех цветов. У них были своим мнения и каждый из них в поиске своих Путей тоже могли порой спорить со старшими. Хоть конечно и не в такой дерзкой манере, как я. Всё же несмотря на поиск своего Пути каждый из них понимал, что важно ещё не стать обедом для Той-Что-Жаждет. Потому они сдерживались, не позволяя своим мятежным душам колебаться больше нужного.

Ведь все они были так или иначе едины и даже безответственное поведение одного аелдари плохо сказывалось на всей Ультве, что как и любой мир-корабль была живым, ведь состояла из душ самих эльдар. Так я нашёл упокоение ещё в одном месте, уже совершенно забывая о своих планах и отдавая Мордреду защиту собственной души от нападок отголоска убийцы Храма Каллидус.

Избавившись от влияния варпа и почти уверенный, что даже Тёмные Боги не могут найти меня в этом месте, я предавался размышлениям о своём пути. Всё что делалось, цель Императора, амбиции Тзинча… кто из них был прав и в чём. Быть может надо всё бросить и просто встать на Путь Истинного Хаоса? Или же наоборот единственное решение проблемы Империума в том, к чему стремится Экклезиархия?

Я был в смятении, но об этом важно было думать, ведь иначе за тебя подумают другие.

— Варвар астартес, ни страха, ни совести. Ты ведь поклялся нас защищать. Невинно пролитая кровь взывает о мести, но ты ведь астартес… Тебе наплевать…

— Сколько быстро забыты нормы морали… Неужели так сильно извращает вас власть? Такие солдаты нужды нам едва ли… Раз не стоит усилий присягу предать…

И вновь за мной раздался уже знакомый голос, после чего ко мне не очень уверенно подошла эльдарка, держась на почётном расстоянии, дабы не нарушать личных границ. А я заметил, что после нашей прошлой встречи стен стало вдруг меньше. Как раз из-за того, что она продолжила стих, который просто так узнать точно не могла. И увидев моё удивление она объяснилась: