42.Зачистка
Шрифт:
И он снова тронул пальцем черную антеннку.
– Теперь свободен.
Мун встал и пошел к выходу.
– И подумай на досуге, где лучше всего высадить в Зоне десант.
Седой замер, внутри похолодело.
– Что?
– спросил он сорвавшимся голосом.
– Допустим, мы хотели бы устроить в Зоне отчуждения базу, - не моргнув ответил генерал.
– Надо понять, где безболезненнее всего высадиться и сделать это. Думай. Работать начнем завтра.
2
Дверь
Мунлайт вызвал двоякие впечатления. Он был способен на поступок и этим нравился. Он был способен на необдуманный поступок и тем бесил.
В дверь деликатно постучали. Генерал оторвался от раздумий и посмотрел на грубо окрашенную створку так, словно был способен просветить ее взглядом, как рентгеновскими лучами.
– Да, - сказал Хворостин.
Дверь распахнулась. На пороге возник старший лейтенант Карташов. Он уже успел привести себя в порядок и выглядел щеголевато, хоть и устало.
– Товарищ генерал, разрешите…
– Заходи, старлей, - махнул рукой Хворостин.
– И дверь прикрой.
Карташов угрем юркнул в приоткрытую створку, прикрыл за собой дверь поплотнее. Перед генералом вытянулся во фрунт.
«Жополиз, - усмехнулся про себя Хворостин, - но правильный жополиз. Далеко пойдет».
– Где ты его нашел?
– А что-то не так?
– Старлей насторожился настолько, что потерял субординацию.
– Дерзит, хамит.
– Позволю себе заметить, товарищ генерал, они там все дисциплиной не отличаются. Больные наглухо… простите, - спохватился вдруг Карташов и замолчал.
Хворостин благосклонно мотнул головой.
– Ничего, главное, по существу. В любом случае менять что-то уже поздно.
Поздно менять. Протянули. Старлей больше месяца где-то шатался. Хотя сработал на результат, так что за свои доклады не по форме и не по графику, считай, реабилитировался.
Стоило бы, конечно, повоспитывать старшего лейтенанта, но теперь не до того. Отправить Карташова в опалу не проблема. А с кем потом работать?
– Не доверяю я этому седому, старлей, - поделился генерал с подчиненным.
– Никуда он не денется, товарищ генерал.
– Думаешь?
– Уверен, - легко сказал Сергей.
– Он безоружен. В Зону без оружия не сбежишь. А куда здесь еще бежать? Мы его везде догоним. Да и есть у него стимул остаться.
– Какой?
– лукаво прищурился генерал.
– Деньги. А если ему дать задаток, чтоб понял, что его не кидают… i
– Поучи жену щи варить, - набычился Хворостин.
– Простите, товарищ генерал.
– Еще соображения есть?
Старлей замялся. Хворостин поглядел на душевные терзания Карташова. Замкнуло лейтенанта. С одной стороны, требуют соображений, с другой - ругают за попытки советовать. А слово поперек сказать Сергей может, да явно не хочет.
– Не тяни кота, - поторопил генерал.
– Говори как есть уже.
– Дружок его
Генерал задумался. Выходит, мысль не оригинальна. Фактически он, старлей, озвучил его, Хворостина, мысли. Но лейтенант молодой и главную ставку делает на бумажки. Вот только за бумажки, хоть за тугрики, хоть за доллары, человек может умереть или сделать что-то. А за ближнего своего он умрет, но сделает.
Правда, и здесь есть свои «за» и «против». Человек, которому угрожают, способен на большее, но опаснее. Человек, который работает за деньги, безопасен, но может развернуться и уйти, потому что терять ему нечего, кроме денег. А есть ситуации, в которых деньги теряют ценность даже для того, кто не принимает вообще никаких иных ценностей. У каждого есть какая-то слабинка, надавив на которую можно заставить делать человека что угодно.
Но в любом случае мыслит старлей верно. Кнут и пряник - лучший стимул. Ничего более простого и гениального человечество не изобрело. Либо ты делаешь и получаешь все, либо не делаешь и все теряешь.
Хворостин поймал себя на том, что сидит напряженный, и лицо жесткое до немоты. Карташов глядел на начальство с опаской. Генерал немного расслабился и по-свойски кивнул старшему лейтенанту.
– Верно мыслишь, старлей. Только я все равно твоему консультанту не доверяю. Ты вот что, пригляди за ними. Чтоб без глупостей. А то мало ли куда их потянет? По уму-то ты прав, кроме Зоны, бежать им некуда, а в Зону без оружия - самоубийство, только это по уму. А на деле там, где кончается устав, начинается человеческий фактор. Так что последи.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
Карташов щелкнул каблуками.
– О размещении я уже распорядился. На довольствие их поставят. Завтра с утра, часов в восемь, приведешь ко мне. Не сюда, а в штаб.
– Обоих?
– Седого. Хотя можешь и обоих. Второй для подстраховки сгодится. Одна голова хорошо, а… ну ты знаешь.
Старлей вытянулся, как на параде.
– Так точно. Разрешите выполнять?
Генерал махнул рукой, давая понять, что аудиенция закончена.
Дверь тихонько скрипнула, и Хворостин остался один. Сегодня он чувствовал себя усталым. С самого утра. Бывает такое, откроешь глаза и ощущаешь себя паршивее, чем когда ложился. День не задается с самого начала. Все раздражает и хочется спать. И знаешь, что заснуть, даже если ляжешь, не сможешь. Абсолютно вареное состояние. Не то погода, не то возраст.
И при всей этой усталости генерал понимал, что отдохнуть не придется. Все предварительные договоренности есть, правда, в частном порядке, неофициально, так сказать, но это пока. Когда дело сделает, тогда даст ему огласку и станет героем этой войны. А пока, чтоб не оказаться в проигрыше, надо быть осторожным. И делать все четко и быстро.
3
Вляпался. Нашел приключений на задницу.
Мысли в голове кружились, как мухи над дерьмом, злые, остервенелые, и каждая кружила по одной и той же бездумной траектории.