42
Шрифт:
– Что случилось? – встревоженно спросила Сара, сменив тон с того, каким обычно говорят взрослые, отчитывая за проступок маленького ребенка, на обычный.
– Айзек… – из глаз Рахель вдруг потекли слезы, и она попыталась стыдливо промокнуть их платком. – Мы с ним… Мы с ним поругались перед самым отъездом… Я не могу в это поверить… Представляешь, перед самым отъездом…
– Иди ко мне, – вздохнула Сара и сочувственно прижала подругу к себе.
– Вчера
– Так ты что, до сих пор ему не ничего говорила? – Сара отстранилась и посмотрела на подругу во все глаза.
– Нет… Я не могла, я боялась, что он не поймет. Все откладывала этот разговор, не хотела выяснений, разбирательств, и вот… – Рахель не выдержала и разрыдалась.
– И что было дальше? Что он тебе ответил?
– Он… В том-то и дело, что ничего. Он бросил кольцо на стол и молча ушел. Понимаешь, просто ушел… Я думаю, он…
Рахель не могла говорить. Она прятала от окружающих лицо и тщетно пыталась справиться с нахлынувшими на нее чувствами.
– Так. Успокойся, Рахель. Успокойся, ну? Посмотри на меня. Посмотри на меня, слышишь? – Сара несильно трясла подругу за плечи и ловила ее взгляд, пытаясь утешить.
– Я сглупила, я так сильно сглупила… – Рахель шумно выдохнула и посмотрела на нее заплаканными слезами. – Сара, я так запуталась…
– Ну перестань, перестань. Все! Все, слышишь? – Сара вытерла слезы со щек девушки и, скорчив шутливую рожицу, тут же улыбнулась ей светлой дружелюбной улыбкой. – Все образуется, вот увидишь. Все будет хорошо.
Рахель не удержалась и улыбнулась в ответ.
– Ты вся промокла, – с сожалением сказала она, спохватившись.
– То ли от дождя, то ли от твоих слез, – грустно пошутила Сара и легким движением руки поправила Рахель темные волосы, как всегда небрежно спадавшие на ее плечи.
Рахель в последний раз промокнула платком самые краешки глаз. Потом она встряхнулась и выпрямилась, как будто сбросив с себя невидимый груз, долгое время давивший на ее плечи. Посмотрев на Сару, Рахель попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось, и она только снова виновато пожала плечами.
– А ведь, выходит, что мы расстаемся, Рахель, – тихо произнесла Сара, перестав улыбаться и с грустью посмотрев в заплаканные глаза подруги. – Что-то как будто скребет на душе… Не знаю, такое чувство… Что…
– Ну, что ты, Сара, ну перестань, все будет хорошо. Ты же сама мне всегда говорила.
– Знаю, знаю… Но, все равно что-то тоскливо очень… Вот здесь, – Сара приложила кончики пальцев к своей груди и обеспокоенно потерла ими напротив сердца.
– Ну
– Ты только пиши мне, ладно? – прошептала Сара, подойдя вплотную к подруге.
Она нежно положила руку Рахель на плечо и снова заглянула в ее глаза долгим встревоженным взглядом.
– Напишу, обязательно напишу по приезде, – пообещала Рахель и в ответ нежно обняла Сару за плечи.
Они помолчали.
– Сара… – негромко позвала вдруг Рахель и выжидающе посмотрела на подругу.
– Что?
Рахель не ответила. Она продолжала смотреть на нее выжидающе, даже слегка капризно, как будто требуя чего-то давно обещанного.
– Ну, что? Что? – Сара на мгновение отвела взгляд и снова посмотрела на Рахель с таким видом, как будто все никак не могла догадаться, о чем идет речь.
– Поезд скоро уйдет, – спокойно улыбнулась Рахель. – Перестань кокетничать. Прошу тебя.
– Да ты же уже все их знаешь, – в шутку взмолилась Сара, но, услышав, как клапаны паровоза снова выпустили струю густого пара из-под колес, сдалась.
Улыбнувшись, она начала говорить:
«Шли по пустыне два друга. Путь их был долгим, трудным, и оба они очень сильно устали. В какой-то момент друзья о чем-то сильно поспорили, и один из них ударил другого по щеке. Тому, кого первый ударил, стало очень обидно и больно, но он ничего не ответил, а написал на песке: «Сегодня мой друг дал мне пощечину».
Они продолжили путь и через некоторое время снова сильно поспорили. Тот, что недавно дал другу пощечину, теперь назвал его дураком. Его другу снова стало очень обидно, но он снова ничего не сказал в ответ, а только написал на песке: «Сегодня мой друг назвал меня дураком».
Друзья шли дальше. В конце концов, им повезло, они нашли оазис и, изнуренные солнцем, решили искупаться. Тот, который недавно получил от друга пощечину, едва не утонул, но друг спас его. Придя в себя, он написал на камне: «Сегодня мой друг спас мою жизнь».
Тот, что дал другу пощечину, назвал дураком, а потом спас ему жизнь, спросил:
– Когда я тебя обижал, ты писал на песке, а теперь ты пишешь на камне. Почему?
Его друг ответил:
– Когда кто-то нас обижает, мы и должны написать об этом на песке, чтобы ветер мог скоро стереть это. Но, когда кто-то делает нам что-то хорошее, мы должны выгравировать это на камне, чтобы ни ветер, ни что-то другое не смогло заставить надпись исчезнуть».