47 ронинов
Шрифт:
Однажды самурай проснулся от очередного приступа кашля и, чтобы не беспокоить спящих, поднялся и пошел проверить караульных. На одном из постов стоял Кай.
Полукровка поднес к лицу Оиси потайной фонарь и сурово осведомился:
– Ты почему не спишь?
Сощурившись, ронин заметил наставленный на него клинок.
– Проверяю караулы, – глухо ответил он и зашелся в кашле.
– Вот дурак! – пробормотал Кай и подтолкнул его к огромному валуну, защищавшему от порывов холодного ветра. – Если хочешь смерти, то вспори себе живот – это легче, чем выкашливать кишки.
– Не
– Что? Я не твой господин? Я тебе не ровня? – невозмутимо поинтересовался Кай. – Я тебе никто, и ты мне никто. Однако соратники положились на тебя, понадеялись, что, когда придет время, ты поведешь их в бой против Киры. А ты обращаешься со своим телом, как с чурбаном! – Он отступил на шаг и кивнул в сторону еще одного караульного. – Если доверяешь своим людям, то доверься и их способностям. А если ценишь их жизни, то цени и свою. Иди отдохни! – резко бросил Кай и ушел, прежде чем Оиси успел что-либо возразить.
Самурай прислонился к холодному камню, дрожа от ярости. Внезапно колени его подкосились, и он упал на четвереньки, надрывно кашляя.
К нему подбежал Масеки, еще один караульный, помог подняться и отвел к костру, где уже сидел полукровка с чашкой горячего чая в руках. Остальные ронины крепко спали. Кай протянул чашку Оиси. Самурай сделал глоток и понял, что это целебный травяной настой Басё с какими-то неизвестными добавками. Масеки стоял рядом, обеспокоенно глядя на Оиси. Тот допил чай, поблагодарил караульного и отправил его на пост. К тому времени и Кай уже вернулся к своему посту. Оиси прилег у огня, угрюмо завернулся в камышовую накидку и заснул.
Наутро он проснулся и решил, что все случившееся прошлой ночью ему приснилось. Однако Басё заставил его выпить полную чашку целебного отвара и велел натереть горло и грудь особой мазью. Тикара принес отцу завтрак и проследил, чтобы тот все съел. После этого Оиси медленно пошел на поправку. С каждым днем силы к нему возвращались, кашлял он все меньше, чувство обиды и раздражения исчезло, а здравый смысл подсказал, что непрошеная забота была весьма мудрым шагом со стороны полукровки.
Оиси также неохотно признал, что Кай вполне способен самостоятельно вывести отряд к цели, пользуясь умением следопыта, полученным у демонов. В заброшенной крестьянской хижине их ждал Хадзама вместе с теми вассалами князя Асано, которых разыскали лазутчики.
Позволив Каю встать во главе отряда ронинов, Оиси впервые в жизни переложил ответственность на чужие плечи, более того – он поручил это полукровке, взращенному демонами. Кай был опытным следопытом, способным выжить в любой ситуации: именно эти качества требовались сейчас для того, чтобы достичь крестьянской лачуги. Вдобавок, после пережитого в храме тэнгу, Оиси в глубине души считал Кая верным соратником.
К тому времени, как отряд добрался до заброшенной хижины, Оиси потерял счет дням, хотя Тикара уверял его, что времени у них достаточно. Лачуга стояла посреди сжатого поля, припорошенного тонким слоем снега.
Хадзама, Тюдзаэмон и
Кай тенью скользил по хижине, пытаясь найти место, где можно побыть в одиночестве. Те ронины, с которыми он отправился в Лес тэнгу, притерпелись к присутствию полукровки. Тикара и Басё охотно беседовали с ним, а Оиси объяснил товарищам, что Кай – единственный, кто способен довести их до места встречи. Полукровка быстро привык к изменившемуся отношению спутников… Слишком быстро.
«Глупо все это…» – подумал он. Ронины по-прежнему считали его изгоем, демоном. Горькая правда ранила, как удар меча, – презрение чужаков переносилось легче.
Новоприбывшие ронины, обрадованные встречей с друзьями и родными, пока не обращали внимания на Кая, но в тесной хижине негде было уединиться и отдохнуть. Полукровка вышел во двор, на холод и заметил, как Оиси направился к сараю. Там самурая ждал Хадзама, чтобы осмотреть оружие и съестные припасы – ведь ронинов, готовых отомстить Кире за смерть господина, стало в три раза больше.
Долгое путешествие по глухомани изнурило Оиси, выстудило все чувства. Казалось, весна не желает ступать на промерзшую землю. При виде Хадзамы на душе у самурая потеплело: старинный приятель был жив и невредим. Оиси с Хадзамой обменялись церемонными поклонами.
– Позволь вернуть тебе меч… – начал было Хадзама, берясь за рукоять клинка, который Оиси вручил товарищу при расставании.
– Оставь его себе, – ухмыльнулся самурай. – Я же обещал, что раздобуду еще.
Хадзама ошеломленно посмотрел на друга и отвесил глубокий почтительный поклон, осознав, какой чести его удостоили. Оиси положил руку на плечо товарища, и они вошли в сарай.
– У нас есть луки, доспехи и даже порох, – сказал Хадзама, указывая на оружие, аккуратно сложенное у дальней стены сарая, который одновременно служил и конюшней.
Ронин рассказал, что они с товарищами напали на одну из пограничных застав во владениях Киры. Успешная вылазка подтвердила боевое мастерство воинов. Вдобавок на заставе обнаружился запас оружия и прочих припасов.
Оиси обрадованно кивнул – наконец-то дела пошли на лад. Теперь требовалось узнать только одно: когда именно Кира намерен посетить святилище предков.
– Есть вести от Исогаи? – спросил самурай.
Улыбка исчезла с лица Хадзамы.
– Он не вернулся, – потупившись, ответил воин.
Оиси обеспокоенно взглянул на товарища.
Наблюдая за разговором самураев, Кай заметил признаки растущего беспокойства собеседников. Полукровка не слышал, о чем они говорили, и хотел узнать, что произошло, но не стал подходить к Оиси в присутствии Хадзамы.
Он спустился с веранды во двор, обошел вокруг дома, осматривая караульные посты и ветхие дворовые постройки, где укрыли лошадей от непогоды.