48 минут, чтобы забыть. Фантом
Шрифт:
Чем больше проходит времени, тем больше я боюсь забыть. Забыть не так, как тогда, в лаборатории. Время иногда страшнее людей в белых халатах. Оно стирает из памяти фрагменты медленно, как прибывающая волна, что методично точит морской берег, по крупицам унося с собой частички прошлого.
Я ставлю ей заслоны. Выстраиваю в разуме баррикады, не давая пробиться сквозь защитные стены. Каждый раз воскрешаю в мельчайших деталях подробности, но даже самые крепкие бастионы когда-нибудь падают под давлением вечности.
Ведь все
К этому я пока не готова.
Из раздумий меня вырывает незнакомый голос:
— Хозяйка книжного сказала, если смотреть по карте, это здесь.
Звонкий, разносящийся по пустой площади. Еще не взрослого мужчины, но уже и не ребенка. Ломающийся на высоких нотах, немного скрипучий, но забавный. Мы втроём оборачиваемся.
К ступенькам перед клубом словно смерч вылетает мальчишка в кожаной куртке и военных ботинках. Практически таких же, какие я видела много раз. В его руках книга и я не могу отрицать, как сильно он напоминает парня на ее обложке.
Он останавливается, широко расставив ноги в стороны, глядя вперед — прямо перед собой, а у меня внутри отчаянно бьется: «Неужели это действительно он?»
Не тратя время на надевание туфель, я босиком кидаюсь навстречу. На секунду взгляд мальчишки опускается на оборотную сторону книги. Прямо туда, где в левом углу напечатано мое лицо. А потом он ошарашенно произносит:
— Девушка с картины…
— Финн Кормак Макмюррей?..
Лишь бы он не был сном или плодом воображения.
Но нет, я помню его лицо сердечком пусть и заметно повзрослевшее, пронзительный взгляд темных глаз и родинку над губой. Это точно он.
— Боже мой, откуда ты здесь? — восклицаю я, протягиваю к нему руку, как вдруг издалека слышится недовольное ворчание:
— Клянусь, Финн, я отправлю тебя обратно! И тогда даже Эдмундс покажется тебе сказкой!
И чувствую, что сейчас упаду.
Словно я вся — восковая свеча, брошенная в горящее пламя. Я закрываю глаза, боясь открыть их снова. Поэтому что лишь так могу видеть его. Сквозь темноту закрытых век. Его ледяные глаза с черным ободком. Я знаю, как они хмурятся, как хитро улыбаются, замыслив очередную пакость, как щурятся на солнце и распахиваются от внезапного поцелуя. Таких глаз нет больше ни у кого.
Сколько раз я принимала желаемое за действительное. Случайно уловив в толпе похожий силуэт, услышав знакомые интонации. Едва удерживая вырывающееся из-за очередного промаха сердце, которое разбивалось снова и снова.
Я чувствую, что больше не смогу его собрать. Просто не хватит сил.
— Мисс, с вами все в порядке?
Финн дотрагивается до моей руки. Я киваю. Мне необходима лишь пара секунд, чтобы вдохнуть и найти смелость. Но он не дает мне передышки, принимаясь тараторить:
— Я же говорил, что это все правда. Я же говорил! И в этой книге моё имя!
Откуда-то позади к нам подлетают Шон и Артур. Чьи-то руки
— Ты когда-нибудь сидел за рулем Импалы семьдесят третьего года, пацан?
Голоса удаляются все дальше.
— О, ты считай жизни не видел. Идем, покажу.
И становится тихо.
Я остаюсь одна. Босиком. Посреди залитой закатным солнцем площади.
Из-за угла стоящего особняком здания клуба, выходит парень. Выходит, озираясь по сторонам. Ищет кого-то. Соленый бриз ерошит темную копну волос. Острые плечи обтянуты черной тканью расстегнутой рубашки, из-под которой видна такая же черная, как его ботинки, джинсы и волосы, майка. Он все тот же. Только стрижка короче, и она придает его лицу новую, незнакомую брутальность.
— Простите, вы тут не видели…
Боясь моргнуть даже, я шепчу:
— Ник…
Он подходит ближе. Прищуривается, словно присматриваясь. Смотрит долго, изучая каждый сантиметр моего лица — и от этого взгляда сердце бьется с каждой секундой чаще, потому что передо мной иной Ник. И мне уже не нужно задавать вопрос, помнит ли он.
Я вижу ответ в его глазах.
И это больно.
«Потому что ты все еще любишь его», — подсказывает сердце.
Я не стремилась его полюбить, не мечтала о таком, как он. Просто в один день поняла, что проиграла. Себе, своему сердцу, судьбе, этому парню. Мне надоело с ним бороться.
Я протягиваю ему книгу Финна и на секунду его ладонь накрывает мои пальцы. Он опускает взгляд вниз и убирает руку. А мне хочется вновь его коснуться.
— Я извиняюсь, этот мальчишка, он… — Ник медленно качает головой, словно сам не может поверить в то, что собирается произнести. — …Он, кажется, прав оказался.
Я с шумом втягиваю воздух. Кажется, стоит сделать лишнее движение, и все разрушится.
— Книга, в которой нет ни одного клише и одновременно они все, — читает Ник посвящение на обратной стороне обложки. Я знаю, что написано дальше и благодарна за то, что он не озвучивает этого. «Тому, кто не оставил мне шанса не полюбить его. Пожалуйста, помни…»
Столько раз я представляла нашу встречу, но так и не придумала для этих слов ни одного разумного объяснения. Прошлому Нику оно бы не понадобилось. А чего ждать от этого, я и сама не знаю.
— Ты читал? — спрашиваю я, ненароком продолжая его разглядывать. В тех местах где был пирсинг, в мочке уха и под губой остались едва заметные белые точки. Напоминание о прошлом.
Ник кивает.
— Я не знаю, что сказать, — отвечает он, и вдруг я замечаю на его губах знакомый насмешливый изгиб. — Разве что, ты и правда выглядишь как морковка, — и смотрит так, что ноет в груди.