5 лет среди евреев и мидовцев
Шрифт:
«Вкладывать деньги в нынешнюю Россию рискованно, — сказал я, обращаясь к израильским бизнесменам. — Но еще больший риск — не вкладывать их». Мне вежливо похлопали, но денег вкладывать не стали.
23 ноября впервые встретился с Биньямином Нетаньяху, тогда еще не лидером, но видным деятелем оппозиции.
Встреча состоялась в столовой Кнессета, на виду у обедавших депутатов. Его должны были видеть с русским послом. Маленькие хитрости больших политиков…
Нетаньяху родился в 1949 году в Израиле. Его идейная, идеологическая ориентация во многом сформировалась под влиянием семейных традиций. Дед Нетаньяху, раввин Натан Миликовский, пламенный, фанатичный сионист, почитатель и друг Жаботинского, в 1920
Клан Миликовских чрезвычайно богат. Большинство его членов (дядей Нетаньяху) покинули Израиль, так как они считали, что власть в нем изначально захватили «большевики», «комиссары», сторонники социализма. Миликовские категорически отвергли Кэмп-Дэвидское соглашение. Они были против мирного процесса, против уступок палестинцам. Так что будущему лидеру Ликуда было у кого учиться.
Сам Нетаньяху провел в США в общей сложности около 17 лет. Жил, так сказать, на два дома. В Штатах учился в школе, в Израиле служил в армии. Кстати, в легендарном «Саерет маткаль» — отряде коммандос Генерального штаба. Участвовал в секретных боевых операциях за пределами Израиля. Потом вернулся в США и закончил знаменитый Массачусетский технологический институт (бакалавр архитектуры и магистр в области управления экономикой). Окончательно осел в Израиле в 1978 году. Быстро сделал дипломатическую карьеру (представитель Израиля в ООН, заместитель министра иностранных дел). В начале 90-х вступил в борьбу за лидерство в Ликуде.
Нетаньяху начал разговор с почти уже классической темы — опасность утечки российских ученых и ядерных технологий в Иран. Сам пугался и пугал меня. Затем перешли к мирному процессу. Вопрос не в том, сказал Нетаньяху, нужен ли мир Израилю. Конечно, нужен. Вопрос в том, какой именно мир нужен Израилю. Арабы не хотят реального мира. Они были вынуждены сесть за стол переговоров из-за давления внутренних и внешних обстоятельств. В этом принципиальная слабость мирного процесса и того мира, который он может породить. Настоящий мир станет возможным только тогда, когда арабские страны станут демократическими. Не ранее. Односторонние уступки со стороны Израиля ничего не дадут. За «нормализацией» отношений будет просматриваться все то же желание покончить с Израилем.
Внутриполитическая ситуация в Израиле обусловлена, по мнению Нетаньяху, характером эволюции Ликуда. Сейчас идет перестройка партии, ее центральных и местных органов, системы финансирования, порядка выдвижения руководства. Если лидером станет он, Нетаньяху, то он взорвет парламентскую коалицию Аводы и пойдет на новые выборы. «Социалисты» из Аводы по идеологическим причинам не способны преобразовать израильскую экономику, демонополизировать ее, освободить рыночные принципы от социалистических оков. А Ликуд, если он вверит руководство Нетаньяху, сможет сделать это.
Был затронут и вопрос о России. Коллапс России, подчеркнул Нетаньяху, был бы трагедией для всего мира.
Потом мне не раз приходилось встречаться с Нетаньяху. Могли переставляться акценты, меняться нюансировка, но принципиальная основа его взглядов оставалась неизменной.
В конце ноября прошла волна слухов о приближающемся «конце света». Называлась даже конкретная дата — 28 ноября. Печатались пояснения и разъяснения астрологов, куда двинется Меркурий, куда — Плутон, а куда Марс. И что из этого следует. Женя Абезгауз предложил встретить этот самый «конец» в бане. Что мы с удовольствием и в приятной компании сделали. Таратута старался изо всех сил. Пар был отменный. Бигос, который приготовил невесть откуда взявшийся польский профессор — тоже. «Конца света» мы так и не дождались.
ДЕКАБРЬ-92
Первый
Декабрь начался встречей с академиком Велиховым. Евгений Павлович с присущей ему энергией пробивал идею продажи Израилю атомных установок для опреснения воды. Такие установки и вполне на уровне мировых стандартов у нас были. Но после Чернобыля евреи шарахались от всяких атомных устройств, как черт от ладана. И кроме того, как мне думается, тут действовали могучие лоббистские силы, перебить влияние которых мы были не в состоянии. Во всяком случае Рабин, который вроде бы обещал принять Велихова, в конце концов от встречи уклонился.
4 декабря совещались в посольстве относительно составления годового отчета. В этом документе должны быть изложены (в аналитическом ключе) главные итоги года. И с точки зрения работы посольства, и с точки зрения проблем, тенденций, которые характеризуют «страну пребывания». Плюс — рекомендации на будущее. В общем бумага очень важная, ответственная.
В советские времена отчеты писались объемистые, от 100 страниц и более. С жестко заданной структурой. Один экземпляр всех отчетов обязательно направлялся в ЦК КПСС. В середине 60-х Ю. В. Андропов, под началом которого я тогда работал, дал мне задание читать все отчеты и докладывать ему «самое интересное». Примерно месяц я ничем, кроме чтения отчетов, не занимался. Наверное я был единственным человеком в Союзе, который читал все посольские сочинения. Не скажу, что это доставляло большое удовольствие. Но было полезно. «Жемчужных зерен» попадалось не так уж много, но попадались. Андропов слушал внимательно. По своей епархии (социалистические страны) сразу давал конкретные поручения. По другим епархиям иногда просил вникнуть в заинтересовавший его вопрос.
Теперь отчеты не должны были превышать 40–45 страниц. Что делало нашу задачу и более простой (меньше писанины) и более сложной (ибо трудно писать содержательно и кратко). Структуру можно было варьировать. Договорились, кто о чем и сколько должен написать. Но практически все «куски» вышли за рамки нормы. Несколько раз собирались. Спорили. Меня коллеги упрекали за «категоричность» формулировок и «немидовский стиль». Так оно и было. По первому пункту я шел на компромиссы, а насчет стиля сопротивлялся изо всех сил.
Прилетел Андрей Караулов. Рассказывал, что Ельцин пьет по-черному. Руки трясутся. Сваливается со стула. Вокруг не советники, а «стая», как выразился Караулов. Больно было слышать это. Даже если делить «на шешнадцать». Для меня, как и для многих, Ельцин был почти кумиром. Воистину — «не сотвори себе…»
Караулов делал со мной «Момент истины». Снимали на кухне в Савьоне. Да что-то не получалось. Не помню уж, что и почему. Через пару дней сделали второй заход. Но передача так и не пошла. Возможно, я говорил не то, что хотел Караулов.
В середине декабря здесь активно обсуждалось выступление А. В. Козырева в Стокгольме на конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе. Козырев потребовал, в частности, немедленно отменить санкции против Сербии и заявил, что Сербия может рассчитывать на братскую помощь России. Он обвинил НАТО в стремлении подчинить своему влиянию бывшие республики Советского Союза. И прочее в духе «холодной войны». Все буквально остолбенели: Россия поворачивает вправо! Однако Козырев выступил второй раз и сказал примерно так. То, что я говорил, это — не позиция России. Это демонстрация того, каким может стать внешнеполитический курс России, если победят консервативные силы. В окружении Козырева пояснили, что это был своего рода «сигнал тревоги», чтобы предупредить мир о серьезности ситуации, сложившейся в России.