5 лет среди евреев и мидовцев
Шрифт:
В Израиле президент — символическая, декоративная, представительская фигура. Как английская королева: царствует, но не правит. Он подписывает (обязан подписать) законы, принятые кнессетом. Принимает верительные грамоты от иностранных дипломатов и подписывает грамоты дипломатам Израиля. Президент утверждает назначение судей, председателя государственного банка и некоторых других крупных чиновников. До 1991 года президент возлагал на лидера победившей партии задачу формирования правительства. Но теперь премьер-министр избирается всенародно, и эта функция отпала.
В отличие от королевы ни дворцов, ни поместий, ни сонма вышколенных слуг израильский президент не имеет. Имеет в Иерусалиме небольшой «Белый дом», скорее, домик. Скромный и уютный. А в штате «администрации» президента
Президент избирается на 5 лет и может занимать этот пост не более двух каденций подряд. Выборы президента — это не столько борьба за власть (ее практически нет), сколько столкновение амбиций, борьба за престиж, за возможность оказывать поддержку той или иной политической ориентации. Правда, тут выбор был не велик. На протяжении всей истории Государства Израиль президентское кресло занимали представители левых сил. Седьмой президент Израиля — Эзер Вейцман — не нарушил традицию.
Вейцман был выбран с некоторой забавной заминкой. В Кнессете, напомню, 120 депутатов. «Проходной балл» — 61 голос. Вейцман, как было объявлено, получил 68 голосов, его ликудовский противник — 55 и один воздержался. Итого — 124. Явный и загадочный «перебор». Пришлось переголосовывать. Окончательный результат — 66:53 все при том же одном воздержавшемся.
Вейцман родился в 1924 году в Хайфе в семье сионистских «аристократов» (его дядя Хаим Вейцман, известный химик и лидер мирового сионизма, — первый президент Государства Израиль). После школы стал учиться «на летчика» и в 18 лет уже летал. Во время второй мировой войны служил в английской армии. В Палестину вернулся незадолго до образования Государства Израиль. Был членом экстремистской организации «Иргун цвай леуми». Принимал участие в создании первых израильских авиационных подразделений. Во время Войны за независимость командовал эскадрильей. В 1958 году получил звание генерала и был назначен командующим ВВС Израиля. Утверждал, что израильские ВВС уничтожат египетскую авиацию за шесть часов. Потом «каялся» в ошибке: потребовалось только три часа.
В 1969 году Вейцман появился на политической арене. Его избрали председателем правления партии «Херут». В 1977–1980 годах был министром обороны в правительстве М. Бегина. Активно участвовал в подготовке и заключении мирного договора с Египтом. Примерно в это время начинается сложная эволюция политических взглядов Вейцмана: он из «ястреба» стал превращаться в «голубя». Значительную роль в этом сыграло тяжелое ранение его сына Шауля. В 1984 году Вейцман в качестве независимого депутата избирается в Кнессет, а затем присоединяется к Аводе. В 1988 году получает пост министра энергетики, инфраструктуры, науки и техники.
Рассказывают, что когда в конце 1988 года Арафат предложил начать переговоры, Вейцман пошел наперекор всему правительству. «Ничто не способствует обороноспособности, — сказал он, — больше, чем мир. Давайте попытаемся разговаривать с Арафатом. Наши ВВС — одни из лучших в мире. У нас одна из сильнейших армий мира. О чем нам, черт возьми, беспокоиться!?» Понятно, что Вейцман энергично поддержал линию на переговоры, на мирное урегулирование, которая была намечена в Мадриде
Сам Вейцман не любит, когда его называют «голубем». Он ориентируется не на орнитологию, а на авиацию. «Ястреб подобен скоростному самолету, — растолковывает Вейцман журналистам. — А голубь похож на тихоход. Скоростной самолет способен летать и медленно тоже, а тихоход не может лететь быстро. Так что ястреб более маневрен. Если я ястреб, у меня больше возможностей наращивать обороты или глушить мотор». В общем — «ястреб мира» — так он себя видит и называет.
Не помню уж точно, кажется, в начале апреля я приехал домой к Вейцману, в Кесарию. Он еще не вступил в должность — это произошло 13 мая, — и поэтому мой визит имел получастный характер.
Два случая, совсем разных.
Когда премьером стал Нетаньяху, он заявил, что не будет встречаться с Арафатом. Что загоняло мирный процесс в тупик. В бой вступил президент: «Если премьер-министр не желает встречаться с Арафатом, это сделаю я». Шок справа. Шум в газетах. Но дело сдвигается с мертвой точки.
Не знаю, увлекался ли Вейцман слабым полом, но слабый пол, безусловно, увлекался Вейцманом. Что же касается пола сильного, то к нему президент относился «однозначно», если вспомнить многозначного Жириновского. И однажды Вейцман с солдатской прямотой отозвался о гомосексуалистах. «Мужчина должен быть мужчиной, — добавил он, — а женщина — женщиной». Сексуальные меньшинства бурно протестовали. Протестовали и либералы. [21]
21
Но далеко не все. Известный в «русском» Израиле историк и публицист Михаил Хейфец защищал право президента, — если гомосексуализм становится нормой, — предостеречь общество, «вопреки вою модных пошляков», от следования этой норме. Равно как и право президента ломать политические стереотипы, если это не нарушает закон.
«Мне кажется, — писал Хейфец, — что президент Вейцман закладывает новую норму в жизнь мирового сообщества: демонстрирует, что любой президент (король) смеет и обязан быть живым, активным, энергичным человеком — пусть вне политической жизни! Неужто политикой ограничивается вся жизнь? Неужто сегодняшнее освобождение от ханжества распространяется только на «гоев», а президент обязан оставаться символической куклой? Уж если, господа, любите свободу, так любите ее и для других… Для Вейцмана, в частности».
Мне много раз приходилось встречаться и беседовать с Вейцманом. Это — человек Незаурядного ума. Интересный, живой собеседник с хорошо развитым чувством юмора. Острый на язык. Независимый характер, склонный к неожиданным, неординарным решениям. Индивидуалист, а не игрок команды, — так о нем отзывались. Слышал, что он бывает груб и импульсивен. Но это, видимо, для внутренней политики.
Естественно, мы часто говорили о российско-израильских отношениях, о роли России на Ближнем Востоке. Вейцман — сторонник устойчивых, многопрофильных отношений межу Израилем и Россией. Ценит и знает русскую культуру. Один из его любимых героев — Петр I. Считает, что Россия не использует весь свой потенциал, свои возможности для продвижения мирного процесса. Предлагал довольно экстравагантные варианты действий, которые зависали в осторожничающей Москве…
Пытался приохотить президента к соленым арбузам. Но президент, к сожалению, не оценил. Возможно, соленый арбуз не подходил к тем напиткам, которые он предпочитал.
Нетаньяху, в общем-то, ладил с президентом. Но когда подошло время новых выборов, премьер решил прервать монополию левых и вывести на президентскую орбиту человека из Ликуда. Таким человеком оказался некто Шауль Амор, мэр небольшого городка Мигдаль ха-Эмек в Галилее. В эти дни, в марте 1998 года, судьба — уже журналистская — снова занесла меня в Израиль. Многочисленные опросы показывали примерное равенство шансов, даже с некоторым перевесом в пользу Амора. А все люди, с которыми приходилось говорить «живьем», уверенно предсказывали победу Вейцману. Я разделял эту уверенность. И хотя Амор бил на то, что в отличие от «аристократа» Вейцмана он, Амор, человек из народа, именно Вейцмана можно было назвать «народным» президентом. Он был понятен «простым» израильтянам, и они симпатизировали ему. 4 марта победил Вейцман. Он получил 63 голоса, а его соперник — 49.