5 лет среди евреев и мидовцев
Шрифт:
Я не мог возражать, поскольку плохо разбирался в банковских делах. Хотя знал, что в Израиле вообще нет отделений иностранных банков, даже тех, которые вполне соответствуют международным стандартам.
Тут дело отчасти в том, что вследствие ограниченной конвертируемости шекеля западные банки не очень заинтересованы в создании своих филиалов и не слишком давят на Израиль. Но главное — это противодействие израильских банков, которые заинтересованы в сохранении статус-кво, что позволяет поддерживать выгодные им уровни учетных ставок и банковского процента.
Израильская банковская система стоит на четырех китах: банк «Апоалим» («рабочий»), банк «Леуми» («национальный»),
«Сопротивление среды» оказалось гораздо сильнее, чем я думал. С Френкелем встречался еще несколько раз. Его позиция оставалась неизменной. Надо начинать, говорил он, с налаживания двусторонних контактов между «главными банковскими контролерами» наших стран. Они должны предоставлять друг другу полную информацию о том или ином банке. И только после этого можно будет принимать квалифицированное решение. Обо всем этом я сообщал нашему Центральному банку. Но он не проявил интереса.
ОКТЯБРЬ-94
Муки абсорбции — «Русское гетто?» — Взрыв на улице Дизенгоф — Мирный договор с Иорданией — Муки коспонсорства — «Вокруг смеха»
Октябрь начался скандальным заявлением министра труда и благосостояния Оры Намир. 2 октября в интервью газете «Гаарец» она выдвинула идею «селективной репатриации». То есть репатриации выборочной. Логика была такова:
«русские» евреи норовят уехать в США; на долю Израиля остаются престарелые (одна треть), инвалиды (другая треть) и матери-одиночки (третья треть); надо, значит, как-то защищаться, не всех пускать сюда. «Я не хочу, — отчеканила Намир, — чтобы Израиль превращался в национальное кладбище или в национальный дом престарелых».
Шум поднялся невероятный. От Намир открестились и «правые» и «левые». В такой обстановке даже ее сторонники, а они, безусловно имели место, вынуждены были молчать. 9 октября правительство приняло специальное постановление, в котором отвергались «любые ограничения, связанные с репатриацией евреев в Государство Израиль». Всем министрам вменялось в обязанность «осуществить работу своих министерств в соответствии с требованиями об улучшении условий абсорбции». [39]
39
О.Намир через некоторое время «сослали» послом в Пекин.
Заявление Намир отразило переплетение сложнейших проблем, которые накапливались вокруг «русской» алии. Плохо с работой. Плохо с жильем. Репатриантов из Советского Союза (России, стран СНГ) воспринимают как наглых и опасных конкурентов, не сделавших для Израиля ничего, но требующих от него все. Вокруг «олим ходашим» сгущается атмосфера подозрительности, недоверия, неприязни. Пускается в оборот выражение «вонючие
Русскоязычный Израиль реагирует на все это по-разному. Пытаются понять, объяснить корни неприятия. Тем, например, что многие «русские» евреи вовсе и не чувствуют себя евреями.
««Идишкайт», еврейство это данность, — можно было прочитать в газете «24 часа» в статье Павла Винникова. — Во всех уголках земного шара идет борьба за утверждение национальной идентификации: абхазы, баски, тибетцы, прибалты, сицилийцы, корсиканцы, курды и так далее.
На основании моих многочисленных контактов с представителями алии-90 берусь утверждать, что большинство из них не осмысливало себя евреями в СНГ и по приезде в Израиль отнюдь не изменили своего настроя. Не будучи проникнуты духом еврейства, тягой к еврейству и ко всему еврейскому и при почти полном отсутствии понимания того обстоятельства, что в мире нет другого места, где еврей мог бы чувствовать себя спокойно и быть твердо уверенным в будущем своих детей и внуков, очень трудно интегрироваться в Израиле. Вот этот «дефицит еврейства» у алии-90 отлично чувствуют старожилы Израиля и отсюда — их негативное отношение к ней».
Правда, далеко не все связывали «дефицит еврейства» с советскими корнями алии-90. Для многих он ассоциировался с господствующим в Израиле «шекельным» образом жизни.
«Серия гравюр великого Гойи называется «Сон разума рождает чудовищ». Не о нас ли? — спрашивает Абрам Быков. — Высокомерие, сытость, разврат и бездуховность разрушили древний Рим. Жизнь без полета, жизнь прошлым — путь к смерти. Наши замкнутость и равнодушие — симптом тяжелой болезни, имя которой — деградация. Тихо и бескровно шекель уничтожает наши притихшие чувства и наши еврейские (если такие существуют) мозги».
Но типичная реакция была иной. Менее рефлектирующей и самокритичной. Более наступательной. Язвили, издевались над Израилем «старожилов». Тут блистал Виктор Топаллер:
«Вы посмотрите, до чего мы довели страну! Она покрыта густой сетью некошерных лавок и массажных кабинетов, между которыми циркулируют бандиты русского происхождения, останавливающиеся на мгновение лишь для того, чтобы уколоться морфием или понюхать кокаина. Задерганное местное население пристрастилось к пьянству, поскольку не может равнодушно взирать на происходящее.
В самом деле: торжествуют разврат и распущенность, а культурная жизнь почти полностью сосредоточилась вокруг гастролеров из России…
Ничего тут не поделаешь — российское еврейство, победоносно закончившее спаивание русского народа, переключилось на народ израильский и достигло в этом невиданных успехов. Причем, когда израильский народ проспится и осознает, что оказался в том же положении, что и русский, нас неизбежно депортируют еще в какую-нибудь страну, которую мы, конечно же, быстренько доведем до государственного алкогольного отравления…»
Ну, прямо на уровне Сергея Доренко или Михаила Леонтьева, если, конечно, Топаллер не обидится…
На более серьезном уровне проблемы обсуждались в терминах «русификация Израиля — за или против». Высказывались мнения, что наряду с «первым Израилем», Израилем ашкеназийским, Израилем евреев из Европы, и «вторым Израилем», Израилем сефардским, представленным евреями с востока, возникает «третий Израиль», Израиль «русский».
И далее споры растекались по разным руслам. Не «русификация» опасна, а «советизация», пугали одни, ссылаясь на «совковость» основной массы «русских» евреев.