5-я волна
Шрифт:
Да, вот так это было: солдаты стояли вдоль трех стен, а беженцы сгрудились между ними.
Папа нашел мою руку и сжал; в другой руке я держала мишку Сэмми.
«Как тебе это, пап? Твой внутренний голос зазвучал громче, когда ты оказался окружен людьми с оружием? Поэтому ты схватил меня за руку?»
– Отлично, теперь мы можем получить ответы? – крикнул кто-то, когда мы вошли внутрь.
Все заговорили одновременно – все, кроме солдат. Люди выкрикивали вопросы:
– Они уже приземлились?
– На
– Кто они?
– Что за серые корабли мы видели в небе?
– Когда нас отсюда увезут?
– Сколько выживших вы обнаружили?
Вош поднял руку, призывая нас к тишине. Это сработало, но только наполовину.
Хатчфилд четко отдал честь подполковнику и доложил:
– Контингент лагеря в полном составе, сэр!
Я быстро пересчитала беженцев.
– Нет! – Чтобы быть услышанной, мне пришлось повысить голос. – Не все! – Я посмотрела на папу. – Здесь нет Криско.
Хатчфилд нахмурился.
– Кто этот Криско? – спросил он.
– Гаденыш… мальчишка…
– Мальчишка? Значит, уехал на автобусе с другими.
«С другими». Сейчас, когда я об этом думаю, это звучит даже забавно. Забавно в извращенном понимании.
– Нам надо, чтобы в этом здании собрались все люди, – сказал Вош из-под своего противогаза.
У него был очень низкий, какой-то утробный голос.
– Он, наверное, перепугался, – предположила я. – Криско такой размазня.
– Куда он мог пойти? – спросил Вош.
Я покачала головой – не знаю. А потом догадалась, то есть я точно знала, где искать Криско.
– Яма с пеплом.
– Где эта яма?
– Кэсси, – подал голос папа и сильно сжал мне руку, – почему бы тебе не пойти и не привести Криско, чтобы подполковник мог начать инструктаж?
– Мне? – не поняла я.
Думаю, к тому моменту внутренний голос папы уже кричал, но я его не слышала, а папа не мог об этом сказать. Он мог только попытаться мне что-то сообщить глазами. Например, вот это: «Кэсси, знаешь, как на войне определить, кто твой враг?»
Не знаю, почему папа не вызвался пойти со мной. Может, подумал, что они ни в чем таком ребенка не заподозрят и хоть у кого-то из нас получится… по крайней мере, у меня будет шанс.
Может быть.
– Хорошо, – сказал Вош.
Он ткнул пальцем в сторону Бранча: «Пойдешь с ней».
– Она справится, – сказал папа. – Этот лес знает как свои пять пальцев. Пять минут, да, Кэсси? – Папа посмотрел на Воша и улыбнулся: – Пять минут.
– Не тупи, Салливан, – сказал Хатчфилд. – Она не может выйти из лагеря без сопровождения.
– Да, конечно, – согласился папа. – Хорошо. Конечно, ты прав.
Папа наклонился ко мне и обнял. Объятие было не слишком крепким и не слишком долгим. Прижал – отпустил. Ничего похожего на прощание.
«До свидания, Кэсси».
Бранч повернулся
– Первый приоритет, сэр?
Вош кивнул:
– Первый приоритет.
Мы вышли под яркое солнце – мужчина в противогазе и девочка с плюшевым мишкой. Прямо напротив нас два солдата стояли, прислонившись к «хамви». Когда мы шли к госпиталю, я их не видела. При нашем появлении они вытянулись в струнку. Капрал Бранч показал им большой палец, а потом поднял вверх указательный.
«Первый приоритет».
– Далеко это? – спросил он меня.
– Нет, недалеко, – ответила я.
Собственный голос показался мне тоненьким. Наверное, это плюшевый мишка тянул меня обратно в детство.
Бранч шел за мной по тропинке, которая змейкой убегала в чащу, винтовку он держал перед собой стволом вниз. – Сухая земля скрипела под тяжелыми коричневыми ботинками капрала.
День стоял теплый, но в лесу было прохладно. Мы прошли мимо дерева, за которое я спрятала М-16. Я не оглянулась на капрала – продолжала идти дальше, к поляне.
Да, он там был. Маленький подонок стоял по колено в человеческом пепле и костях и выуживал бесполезные, ничего не стоящие безделушки. Эти вещи в конце пути, куда бы ни вел этот путь, должны были превратить его в большую шишку.
Он оглянулся, когда мы вышли из-за деревьев. Его волосы блестели от пота и дряни, которой он их смазывал, а щеки были в черных полосах сажи.
Увидев нас, Криско спрятал руку за спину. Что-то серебристо блеснуло на солнце.
– Привет! Кэсси, это ты? Тебя не было в лагере, я решил поискать и пришел сюда, и увидел тут… вот это…
– Это он? – спросил меня капрал.
Он снял винтовку с плеча и шагнул вперед.
Мы стояли в такой очередности: я, капрал и дальше Криско в яме с человеческими костями и пеплом.
– Да, – сказала я, – это Криско.
– Меня зовут не Криско, мое настоящее имя…
Я так и не узнала, каким было настоящее имя Криско.
Я не слышала выстрела. Я не видела, как капрал вытащил пистолет из кобуры, но я и не смотрела на него, я смотрела на Криско. Его голова откинулась назад, будто кто-то резко дернул за грязные волосы. Он согнулся пополам и упал лицом вперед, сжимая в руке свой трофей.
20
Моя очередь.
Девочка с рюкзаком и с дурацким плюшевым мишкой стоит в двух ярдах от убийцы в военной форме.
Капрал развернулся кругом и вытянул руку вперед. Что было дальше, у меня стерлось из памяти. Не помню, как выронила мишку и выхватила из заднего кармана «люгер». Я даже не помню, как нажала на спусковой крючок.
Следующее, что я помню четко, – это как разлетается вдребезги стеклянный визор противогаза.
Капрал падает на колени в двух шагах от меня.