5 звезд для Золушки
Шрифт:
Во всяком случае, эта ночь была самой яркой, самой романтичной за всю мою жизнь.
И память, словно желая помочь мне избавиться от ненужных сожалений, подбросила мне . самый худший день..
Все произошедшее в Турции было настолько странным, нелогичным и непонятным, что я даже обрадовалась возвращению домой.
Однако радость была преждевременна.
– Я не буду распаковывать чемодан, а рухну в кресло и усну. А потом уже все остальное, - проныла я и безвольной тушкой плюхнулась в объятия старого продавленного изыска мебельной промышленности.
– Ну что, отдохнула, подруга?
– голос Женьки, необычно жесткий и неприятный, заставил меня вздрогнуть.
– А теперь собирай свои оставшиеся манатки и выметайся. Я к Лёсику. Приведу себя в порядок. Вечером заеду - проверю. Чтоб духу твоего уже здесь не было.
Прошло уже почти полгода, а шок, который я испытала тогда, до сих пор колет иголками, стоит только вспомнить.
– Жень, ты чего? С ума сошла, что ли?
– я изумленно вытаращила глаза на подругу. Нет, она конечно, не ванильная зефирка, но ее заявление просто неадекватное. Все еще не веря, я попыталась перевести все в шутку.
– Ну что опять - то? Нормально же общались?
– Я просто не хотела себе портить отдых, иначе выперла б тебя еще из Турции, а сейчас меня ничто не держит. Просто. Выметайся. Мне с тобой не о чем разговаривать. Я квартиру сдаю в поднаем и буду получать не те жалкие копейки, которые ты платишь, а нормальные деньги. Глупо держать этот запасной аэродром в убыток себе. Так что ничего личного. В шесть заезжают новые жильцы.
Женька развернулась, собираясь выйти из квартиры.
– Да! Шмотки, которые я тебе давала, сложишь в пакет, ключ бросишь в почтовый ящик. Все поняла?
От неожиданности я не могла вымолвить ни слова. В горло словно засунули колючего ежа, чьи иголки могут распороть все при малейшей попытке сделать какое - нибудь движение.
Хлопнувшая входная дверь резко ударила по нервам, стряхнув с меня ступор. На шутку это мало походило. Тем более, зная Женьку и ее прагматичность. Я словно очнулась от кошмара, чтобы попасть в еще больший кошмар. Мне не было так страшно даже тогда, когда Гордеев со своими прихвостнями ввалился к нам в дом. Все - таки родные стены и мой «лишай»давали уверенность. Родные стены...
Страх расползался по телу мерзкими противными тараканами, вызывая желание стряхнуть их с себя. Но как вытрясти их из себя? Что делать? Как бы то ни было - я домашняя девочка, не привычная скитаться по притонам. Я до одури боялась оказаться без крыши над головой. Единственный разумный в моем положении вариант - вернуться домой. Но .. там снова Гордеев и его ущемленное Эго. И у меня нет денег на билет. И на такси.
Жутко хотелось свернуться в клубочек, закрыть лицо руками и тихонько завыть. Я даже комнату не смогу снять, потому что деньги вперед нужно заплатить. И я не стала отказывать себе в удовольствии и тихонько, как голодный щенок, выброшенный зимой на улицу, заскулила.
Глава16
Есть
Отчаяние плескалось во мне, как в переполненном стакане, и новая капля (мысль) сверху вылилась наружу моим испуганным рёвом. Слезы текли, как горная река, бурно, бесконтрольно, сопровождаясь горькими всхлипываниями, пока я не начала икать. Соседей, наверно, перепугала.
Ой, а может попросить соседку, бабульку с чудной гулькой на голове, чтоб она приютила вещи? Так у нее там сын-алкаш неработающий, лишишься последнего.
Работа...
Как утопающий хватается за соломинку, я собралась дрожащими пальцами ткнуть в экран телефона. Хотя стоп. Первое правило маркетинга: если хочешь, чтоб тебе отказали, позвони по телефону.
До шести еще время есть. Подавив тяжкий всхлип, пошла в ванную, чтобы как - то смыть следы своего несчастья. Из зеркала на меня смотрела самая настоящая печалька. Глаза красные, нос распухший. Обвела взглядом стены, полочки. Потом подумалось, что эта квартира стала первым моим самостоятельным жильем. Я тут уже привыкла, чуть ли не сроднилась, выдраивала все с любовью, перекрашивала облупившиеся двери и окна.
Но поторопиться не мешало.
Я метнулась в свое кафе и, к счастью, застала хозяина. Просить о помощи было, конечно, верхом наглости, ведь я и так у него буквально вытребовала отпуск. Но другого выхода не было.
– Левон Оганезович! Я знаю, что исчерпала лимит вашей доброты. Но мне, кроме вас, никто не может помочь, - бессознательно я сложила руки в молитвенном жесте. Изображать жалобно-проникновенный взгляд котика из Шрека необходимости не было. У меня и без этого слезы стояли в глазах.
– Чего тебе еще надо от меня? Расчет без отработки? Даже не надейся, - упитанный пожилой армянин не был душкой. Но не был и извергом, с которым нельзя договориться.
– Вот как раз очень хочу на работу и смогу в две смены работать, если поможете. Разрешите мне только несколько дней переночевать в подсобке. Меня выставили из квартиры, и поэтому мне совершенно некуда идти.
И если вы не позволите, то мне придется просто оставить вам на память трудовую и пешком, с двумя огромными чемоданами добираться домой. У меня нет денег совсем. Но как только получу первуюзарплату, найду хостел, а потом комнату. И .. мне нельзя домой.
– Ариадна! Ты как акула, положил в рот палец, а ты готова руку по локоть откусить. Ты же знаешь, любая проверка, и мне голову оторвут. Поэтому давай - ка не распускай тут нюни, а ищи жилье. Тебе на работу завтра.
Хозяин уже придал своему лицу вид: «Я все сказал» и хотел развернуться, чтоб уйти, как мой невольно вырвавшийся всхлип его остановил.
– Мне ... некуда ... идти, - уже рыдая, выкрикнула я в отчаянии.
– Дня два. Не больше, - недовольно поморщившись, милостиво разрешил он.