50 оттенков рассвета
Шрифт:
— Не упаду. Ты же… эээ… не дашь мне… упасть?
— Не дам, — хриплю в ответ, сканируя Евино лицо. Именно лицо, ниже я сознательно пытаюсь не смотреть…
… потому что цепочка, носочки и… и кружевная полоска черных трусиков. На автомате отмечаю, что до этого на ней было бельё белого цвета. Кажется… Кажется, было, да?
Ау, мозг, срочно вернись на место, я не справляюсь!...
— Ты спрашивал меня там, наверху… Я… я готова…
Малышка смело подходит ко мне, застывшему каменным изваянием и открыто смотрит в глаза. В них решимость, огонь
— Ева, — выдыхаю, — ты что творишь? Предупреждаю сразу, что больше не остановлюсь.- Последние слова тонут в голодном поцелуе, а пресловутая тарелка летит на пол, разбиваясь уже окончательно. Но кого это интересует?!
Торопливые шаги к дивану, не разрывая поцелуя… мои руки, норовящие дотронуться до каждой клеточки любимого тела… Невесомые касания пальчиков, которые пока только начинают исследовать своего мужчину…
Футболка и штаны летят в сторону, а я опускаюсь на колени перед своей королевой.
46.
Ева.
Вы не думаете, что существуют вещи, которых вы не понимаете, но которые, тем не менее, существуют, что есть люди, которые видят то, чего другой не может видеть; но имейте в виду, существуют вещи, которых просто так не увидишь. В том-то и ошибка нашей науки, она всё хочет разъяснить, а если это не удаётся, утверждает, что это вообще не поддаётся объяснению.
(Ван Хельсинг)
Как я решилась? Не знаю. Когда Артур зада вопрос, готова ли я, мне хотелось кричать «да» без перерыва. Но в горле пересохло, и я могла думать лишь о том, что хочу его губы на своих губах, а его горячие руки на своём теле.
Пусть я трижды распутная в глазах остальных, но мы вдвоем, это наш вечер и наша ночь, и я уверена в Артуре и… я люблю его. Я так его люблю, что мне порой кажется, сердце выпрыгнет из груди и улетит, если он только отвернётся от меня или скажет, что не нужна.
Но он не скажет, я чувствую это душой. Он так смотрит, так… Как—будто красивее и лучше меня никого и никогда не видел. Я ловлю его восхищенные взгляды даже если просто сижу и читаю, или готовлю. А ещё Аришка сказала: мужчины доказывают чувства поступками и Артур совершенно точно со мной «не просто так».
Глотаю разочарование, когда мужчина выходит из комнаты, бросив печальный взгляд на моё лицо. Он… он всё понял неправильно! Просто…
Блин, мне просто непривычно говорить с ним открыто на откровенные темы, и еще это признание, которого он хотел. Это… к этому надо привыкнуть, наверное.
После его ухода я лежу и пытаюсь привести дыхание в норму, а потом совершаю самый смелый и самый правильный поступок в своей жизни. Бегу в душ, где наспех натираю тело ароматным маслом и ополаскиваюсь. Собираю немного влажные волосы наверх, натягиваю свежее белье, носки, потому что Арт на них постоянно залипает, и замираю, протянув руку к мужской футболке.
—Смелая, значит, смелая, — шепчу себе под нос, и решительно тяну дверь комнаты на себя.
Первые шаги даются с трудом, но к середине лестницы я уже беру себя в руки. Знаю,
Если честно, я не помню. В памяти чётко отпечатываются мои слова, что я готова и хочу, а потом… потом только фрагментами…
Звон разбитого стекла, горячие губы, мужской шёпот…
Помню руки… настойчивые и уверенные… они касаются везде… смело, откровенно, надавливают и гладят… Помню дуновение ветерка, когда Артур отстраняется и через мгновение оказывается передо мной…
— Артур, — пищу, начиная соображать, что я лежу на диване абсолютно… голая… а мужчина… он…
— Доверься мне. Просто доверься, — говорит своим неповторим голосом и пристально смотрит в глаза. Зрачки у него из светло—светло серых превратились в расплавленное серебро… или ртуть… Это так… так необычно и так…
Я просто теряюсь в этом странном наваждении и его взгляде. Вздрагиваю и негромко вскрикиваю, потому что он…
— Артур, — выгибаюсь непроизвольно, ощутив прерывистое дыханиетам.
Он наклоняет голову и целует туда, где… где всё пульсирует и горит. Лицо алеет от безумности происходящего…
— Отпусти себя, малышка, — звучит команда хриплым шёпотом, и я послушно смыкаю веки, откидываясь назад.
Я ему верю. Доверяю.
Торопливые поцелуи смеются длинными, а моё тело дрожит в приближении скорой разрядки. Лёгкий дискомфорт сменяется распирающим изнутри чувством. Я дергаюсь, но в этот момент Артур что-то делает, и моё сознание заволакивает негой. Я кричу, трясусь, пытаясь свести ноги. Сжимаю в кулаках короткие волосы, стараясь то ли притянуть ближе, то ли дальше оттолкнуть. Не понимаю себя, не вижу ничего вокруг.
Из глаз текут слёзы, а я прихожу в себя и глупо улыбаюсь.
Артур в это время вырисовывает языком узоры на моём животе, а я… я продолжаю улыбаться и тяну его наверх. Хочу смотреть на него, любоваться его красивым лицом. Хочу держаться за мощные плечи…
— Это только начало, маленькая соблазнительница, — обещает мужчина и прикусывает мою нижнюю губу. Охаю, раскрывая сильнее бедра и прижимаясь…
— Ого!
— Не переживай, я умею им пользоваться.
Как же я благодарна Артуру за то, что он не произносит успокаивающих фраз, не гладит меня по голове в попытках уговорить. Он расслабляет своими словечками и легкой улыбкой, дарит уверенность в том, что всё пройдет хорошо. Я же была с ним, знаю, чего ждать, знаю и… всё равно сжимаюсь, когда он опускает вниз руку и освобождает себя от боксёров.
— Смотри на меня, Ева. Чётко в мои глаза. — Киваю, подтверждая, что слышу и слушаюсь.
Ловкие пальцы ползут вниз, покручивают соски, выбивая из груди новые стоны. Язык Артура в это время хозяйничает у меня во рту, вылизывая нёбо.
— Не закрывай глазки, слышишь?
— Они сами, — шепчу, получаю в ответ тихий смех.
— Хочу видеть твою реакцию.
— М?
— Тшшшш…
Проворные пальцы раздвигают складочки, и уже знакомое чувство предвкушения заполняет меня. Понимаю, что давление изнутри возникает от проникновения пальцев, растягивающих и подготавливающих к главному.