50 знаменитых загадок Средневековья

Згурская Мария Павловна

Впрочем, «дьявольские знаки», принимавшиеся за «печати Сатаны», которые искали и находили у ведьм средневековые инквизиторы, могли и не быть связаны с лепрозными симптомами, это могли быть и обычные жировики, язвочки и тому подобное. То, что ведьмы зачастую не чувствовали боли от уколов, можно объяснить нервными заболеваниями и экзальтацией, вызванной страхом, — колдуньи впадали в состояние некого транса, подобного тому, который наблюдается на сеансе гипнотизера. Вполне возможно, что мистический страх перед проказой и прокаженными и ограниченность медицинских познаний приводили к «перестраховкам» и чудовищной жестокости в отношении попавших под подозрение.

Известный французский исследователь Жан Ле Гофф в работе «Цивилизация средневекового Запада» рассматривает категории прокаженных и ведьм, как имеющие некоторое сходство. И тех и других он считает своеобразными «козлами отпущения», на которых общество возлагало ответственность за все проблемы

и грехи. «Средневековое общество нуждалось в этих людях, их подавляли, поскольку они представляли опасность, чувствовалось почти осознанное стремление мистически перенести на них все то зло, от которого общество стремилось в себе избавиться». Однако, объяснив гонения на ведьм и прокаженных одними и теми же причинами, сами эти категории Ле Гофф никоим образом не совмещает.

Важным моментом, свидетельствующим против гипотезы о том, что преследование ведьм было методом борьбы с проказой, является тот факт, что большинство источников называет главным способом обуздания проказы изоляцию больных. Человек, который признавался прокаженным, изгонялся из общества. Его публично отпевали в церкви, а затем помещали в лепрозорий, после чего он считался мертвым как перед церковью, так и перед обществом. Он не мог ничего зарабатывать или наследовать. Идея изоляции прокаженных от общества возникла в Западной Европе еще в VI веке, когда монахи ордена св. Лазаря (на территории Италии) посвятили себя уходу за прокаженными. Изгнание больных в лепрозории было не физическим уничтожением, а скорее символическим (отпевание как покойника и лишение гражданских прав). А ведь ведьм именно уничтожали, сжигая живьем. Также нужно принимать во внимание, что средство поиска новых ведьм — отнюдь не только медицинский осмотр, а в первую очередь собирание доносов и выколачивание под пыткой признаний о сообщниках. А также то, что средство борьбы с ведьмами — сжигание их именно заживо. Жертву пытали — и не только уколами в «пятна дьявола». К диагностике проказы «испанские сапоги», «пытка водой», многочисленные щипцы и клещи, жаровни, дыбы и прочие адские приспособления тоже имели весьма слабое отношение: пытаемые кричали и корчились от боли — разве это не доказывает, что они вовсе не были больными проказой, при которой чувствительность членов теряется? Надо ли дробить ногу до кости, чтобы исследовать, имеется ли в ноге чувствительность, или нет? Надо ли выдергивать руки и ноги из суставов, для того чтобы выявить проказу? Нужен ли огонь? Нужны ли мучения живой жертвы на костре? Нужно ли собирать зрителей на сжигание человека, больного проказой? Для средневековых инквизиторов было важно, чтобы жертва была жива в момент аутодафе. Мучения жертвы были необходимы для очищения души. Остальные должны были видеть это, чтобы бояться, чтобы стать послушными. Если же сжигание ведьм — это всего лишь «карантинная мера», то для чего сжигать ведьм именно живьем? И почему в этом случае не сжигали собственность выявленных «ведьм», а она переходила к церкви? Не для того же, чтобы заразиться, инквизиторы пополняли свою казну богатствами, отобранными у «ведьм»? Охота на ведьм являлась великолепной карательной мерой, а наглядность того, что ожидает отступниц и отступников, была гарантией, что не появятся новые ведьмы. Но они появлялись! Во всяком случае совсем нередки были самооговоры женщин в ведовстве, признания в магических занятиях, еще до применения методов устрашения и пыток!

Мишель Фуко в «Истории безумства в классическую эпоху» проводит исследование феномена одержимости, безумия, которое было свойственно большинству «ведьм». Безумие и охота на ведьм имеет гораздо больше точек пересечения, чем может показаться на первый взгляд.

Итак, существует теория, в соответствии с которой охота на ведьм была следствием массового психоза, вызванного стрессами, эпидемиями, войнами, хроническим голодом, приводящим к частым случаям каннибализма и поедания трупов. Особенно частым гостем голод стал в конце XI века. Ту тяжелую пору, непосредственно предшествовавшую крестовым походам, историки потом назовут «семь тощих лет». Из года в год в хрониках и анналах скупо перечисляются приблизительно одни и те же сведения о массовой гибели людей, людоедстве, болезнях и всплесках безумия, конкретными причинами которого наиболее часто является эрготизм — отравление спорыньей или атропинами (белладонной и другими растительными и животными ядами).

О том, что в Средние века посевы ржи были чудовищно заражены спорыньей, историки даже не спорят, это факт многократно подтвержденный. Заселяя растения, особенно во влажную погоду, паразитируя на них, грибок спорыньи выделяет продукты жизнедеятельности, которые нередко оказываются токсичными для людей и животных.

В ту эпоху массовая гибель людей происходила в основном от двух болезней (смертность от которых превышала смертность от всех остальных, вместе взятых): бубонной чумы и «огненной чумы», т. е. эрготизма — отравления алкалоидами спорыньи, попавшими в муку из зараженных зерен ржи.

Высокие дозы алкалоидов приводят к мучительной смерти, низкие — к сильным болям, умственным расстройствам, галлюцинациям, бреду, немотивированной агрессии. Возбудителем болезни, возникшей вместе с развитием сельского хозяйства и получившей название «огонь святого Антония», является именно спорынья. Это был страшный бич рода человеческого.

Вероятно, смерть от бубонной чумы даже составляла меньшую долю от общей смертности, ибо спорынья приносит не только непосредственную смерть от эрготизма (при высоких дозах), а чревата (при употреблении в меньших дозах) расстройствами психики и агрессивным поведением, что, в свою очередь, приводит людей к гибели. Это мы и будем наблюдать на протяжении всей европейской истории — от времен крестовых походов до Французской революции. Расстройства психики или, проще говоря, галлюцинации и разные «божественные видения», а также агрессия начнут уменьшаться только тогда, когда Европа перестанет сеять рожь и перейдет большей частью на пшеницу, которая не поражается грибком. Кстати, от эрготизма страдал в основном простой народ, который употреблял черный хлеб. А те, кто мог позволить себе пшеничный — князья Церкви и светские правители, — «Антоновым огнем» не страдали.

Хронист Сигеберт из Жамблу, называя 1090 год «чумным», имеет в виду не собственно чуму, а эпидемию «огня святого Антония», или «огненной чумы», возникавшей обычно в неурожайные годы. Она принесла мучительную смерть многим жителям Лотарингии и превратила множество других в калек.

Так что же за «злые корчи» сотрясали Европу? В какой «огненной чуме» сгорало ее население? Что же такое спорынья и каково ее действие?

Есть две формы эрготизма: гангренозная (ergotismus gangraenosus) — «огонь святого Антония» [4] (сопровождается нарушением трофики тканей из-за сужения капилляров в конечностях) — и конвульсивная ergotismus convulsivus) — «пляска святого Витта».

4

Святым-покровителем жертв эрготизма считался святой Антоний.

Гангренозная форма, которая начиналась при высоких концентрациях спорыньи, убивала относительно быстро, но мучительно. «Многие гнили заживо под действием „священного огня“, который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние». (Сигеберт из Жамблу, 1090 г.). Это далеко не первое описание эрготизма — отравления спорыньей. Летописцы описали новую болезнь за сто лет до того, в 994 году, когда из-за отравления спорыньей во Франции погибло около 40 000 человек. (Следующие пики будут в 1109 году, когда многие хронисты отметят, что «огненная чума», «pestilentia ignearia», «вновь пожирает людскую плоть»; в 1129 году, когда только в той же Франции от «злых корчей» погибнет более 14 тыс. человек.)

Но если спорынья в хлебе есть, а «смертельно критическое количество» алкалоида не набрано, то в этой нише в силу вступает третье возможное действие спорыньи — галлюциногенное. «Пляска святого Витта» начиналась не как синдром острого отравления высокими дозами, а при хроническом длительном отравлении более низкими. При этой форме эрготизма начинались сильные изменения сознания: бред, видения, голоса, страхи, агрессия. Это действие подробно изложено в сотнях книг об ЛСД. Известный психоделический наркотик ЛСД (диэтиламид лизергиновой кислоты), собственно говоря, и есть производное алкалоидов спорыньи. Его действие во многом иллюстрирует картину того, что происходило в сознании человека, больного эрготизмом. В нем мог заключаться корень разнообразных мистических явлений и религиозных экстазов того времени.

Характерно, что видения были явно спровоцированы христианским социумом: козни ведьм, вселение демона, происки Сатаны… Именно такие образы и всплывали в одурманенных мозгах средневековых крестьян. Неудивительно также, что некоторые «ведьмы», приняв соответствующую дозу галлюциногена, искренне верили, что общались с дьяволом. При этом делали они это, в отличие от современной «продвинутой молодежи», абсолютно ненамеренно. В средневековой Европе о связи заболевания «огнем святого Антония» и спорыньи не догадывались. Все списывалось на действия дьявола или бесов. Лекарство церковью прописывалось только одно — мощи святого Антония. Как легко догадаться, это не помогало. Точнее, помогало только одноименному ордену — богатеть за счет умирающих. Ну и, естественно, насылающих порчу ведьм отсылали на костер. Получался замкнутый круг: спорынья вызывала эрготизм, который «огненной чумой» отправлял на тот свет целые селения и который объявлялся порчей, насланной ведьмами, каковые тоже под влиянием галлюцинаторного действия спорыньи считали, что у них есть мистическая сила совершать колдовство.