52-е февраля
Шрифт:
Тёмка достал телефон, посмотрел на экран пустым взглядом и спрятал. Спохватился, снова достал…
— Свидание? — спросил папа.
— Нет! Просто… должны позвонить.
— Тогда расслабься. Как только сеть появится, пришлют эсэмэску: «Вам звонили»!
Тёмка спрятал телефон, ругая себя, что не придумал отмазку получше. Они помолчали, глядя в окно. Метель по-прежнему мела почти горизонтально, но зато уже не выла — разобранная на части труба лежала под закрытой форточкой. Через минуту Тёмке стало казаться, что они
— А как вообще дела?
— Нормально, — ответил сын и подумал: «Сейчас про школу спросит».
— А в школе как?
— Нормально.
Тёмка не сдержал торжествующей улыбки.
— А чего ты ухмыляешься?
— Анекдот вспомнил.
— Расскажи!
Как назло, ничего в голову не лезло, хотя накануне читал «Вконтакте» — и там была куча анекдотов. Тёмка брякнул от безысходности:
— Колобок повесился.
Папа скривился:
— Старье, прошлый век!
— Ну расскажи новый!
Папа встрепенулся, открыл рот, но тут же захлопнул. Задумался. Снова встрепенулся.
— Увидев приближающийся Челябинск…
— …жители метеорита впали в панику, — закончил сын. — Баян!
Отец укоризненно вздохнул, попытался еще раз наполнить чашку из самовара, но тот оказался пуст.
— Ну а в секции у тебя как?
Из вредности Тёмка хотел было спросить: «В какой?» (не факт, что отец помнит, как полгода назад сын поменял лыжные гонки на биатлон). Но ограничился банальным:
— Нормально.
Они снова помолчали.
— А в школе какие оценки? — вернулся на проверенную родительскую дорожку папа.
— С математикой проблемы, — признался Тёмка.
Про проблемы с физикой решил не упоминать. В математике по сравнению с физикой все было чётко.
— Давай помогу! — обрадовался отец. — У меня пятерка была! Тащи рюкзак! Будем заниматься!
Сын мысленно взвыл, но за рюкзаком пошел — чтобы еще раз без помех проверить сеть. Сеть лежала. Тёмка поплелся к отцу.
И тут в дверь забухали. Папа и сын оказались у двери одновременно, причем отец двумя руками держал первое, что подвернулось под руку, — «удлинитель» самоварной трубы.
— Кто там? — спросил он грозно.
— Это я, Митрюхин, — ответили из-за двери.
Папа скривился, но ответил:
— Открыто!
Митрюхин распахнул дверь, хотел что-то спросить, но увидав, что его встречают с трубой наперевес, замер с открытым ртом. С учетом того, что он подсвечивал себя фонариком мобильника, зрелище получилось то еще. Тёмка наслаждался.
— Вы чего-то хотели? — папа сделал вид, что труба попала ему в руки случайно, и поставил ее на пол.
— Это… — сказал гость, не сводя глаз с закопченной детали самовара. — У вас телефон не работает?
— Нет, — немного
— И у меня, — вздохнул Митрюхин. — А я домой не могу дозвониться. И мобильная сеть легла…
— Ничего, — сказал папа, — сеть могут поднять в любой момент.
Митрюхин кивнул. Телефон в его руках гневно пискнул, и фонарик угас.
— И мобильник разрядился, — констатировал факт Митрюхин.
— А возьмите мой! Если вдруг сеть появится, сразу и позвоните!
— Я верну! — пообещал Митрюхин из мрака. — А где он? Ага… Спасибо… Я быстро!
Когда Тёмка с отцом вернулись в освещенную уличным фонарем комнату, папа улыбался.
— Людям помогать надо! — сказал он. — Никогда не знаешь, чем это обернется. Однажды я помог своему злейшему врагу и сопернику…
Прошлое. 5 «Б»
Злейшего врага и соперника звали Вовка Каптур. Собственно, его вражда и соперничество до поры до времени оставались тайной. Вовка просто смотрел исподлобья, когда будущий Тёмкин папа торжественно нес портфель за своей избранницей. Более того, Каптур был чуть ли не единственным, кто не орал «Тили-тили-тесто!» при виде «жениха» и «невесты». Поэтому Сашка считал Вовку почти другом и ни разу не пытался побить.
Всех остальных мальчишек, которые зубоскалили и тыкали вслед пальцем («Влюбился! Влюбился!»), надо было бить. Не всегда получалось удачно… но это другая история.
Вовку, как уже говорилось, вызывать на дуэль не пришлось. И это оказалось кстати, потому что Вовка был самым здоровым в классе и занимался тяжелой атлетикой.
А вот с учебой у Каптура не ладилось. Учителя привыкли, что слова из него приходится выдаивать по капле, поэтому предпочитали оценивать его знания по письменным работам. Получались более-менее твердые «тройки». Но чем ближе к весенним каникулам, тем хуже удавались Вовке контрольные с самостоятельными. Классная несколько раз прилюдно произносила «останешься на второй год» и, кажется, не угрожала уже, а просто констатировала факт.
Никому в голову не пришло, что причина Вовкиной учебной катастрофы — в беспросветной любви. Он давно и тайно вздыхал по Наташе, каждый раз собирался сделать что-то такое этакое, чтобы она обратила на него внимание… И тут этот выскочка!
Что делать с Наташей, Каптур так и не придумал. А вот выскочку следовало побить. Если бы Вовка был полегче на подъем, он бы наставил Сашке фингалов после первого же проноса портфеля. Но Вовка на подъем был тяжел, как застрявший в болоте танк. И так же опасен.