52 Гц

Фальк Макс

Сердце упало, забилось где-то в животе.

— Нет, не начинай, я это уже слышал.

— Я больше так не могу, Майкл, — сказал Джеймс, поднимая взгляд. — Я не могу.

— Слушай, — Майкл выставил руки вперед, защищаясь, — погоди решать. Давай поговорим. Ты устал, мы оба вымотались…

— Да, — Джеймс кивнул. — Да, мы оба вымотались. Я увидел твою жизнь. Твою настоящую жизнь. Это то, чего я никогда себе не хотел. Ты стремился к славе, она — твоя. Мне тяжело под таким обстрелом. Я этого не хочу.

Он глубоко вздохнул, прошел мимо Майкла в гостиную. Бобби подбежал к нему, радуясь, завилял хвостом. Джеймс сел на диван, обнял пса, погладил.

—

Я чувствую себя таким пустым, — сказал он. — Я никогда не смогу жить так. И продолжать разрываться между вами — мучительно. Я вздрагиваю от его звонков, я каждый раз боюсь, что он скажет, что больше не хочет меня видеть. Я боюсь этого так сильно, что мне трудно с ним говорить. Пойми, Майкл… С тобой хорошо. С тобой весело, ты интересный, талантливый. Я восхищаюсь тобой. Но мне нужна спокойная жизнь. Не такая.

Майкл чувствовал ужас, понимая, что Джеймс ускользает. Отчаянное положение требовало отчаянных мер.

— Уходи от него, — решительно сказал он. — Иди ко мне. Живи со мной.

— Куда я уйду?.. — с похожим отчаянием спросил Джеймс. — Вот сюда? В эту жизнь, которая меня убивает? Я не смогу. И Винсент любит меня.

— А ты его — нет! — бросил Майкл.

— Неправда.

— Правда!.. Ты бегаешь от него ко мне! Может, тебе с ним и хорошо, уютно, спокойно. Но ты его не любишь. Он тебе не нужен.

Джеймс шумно втянул носом воздух, у него заблестели глаза.

— Ты не можешь себе представить, — сказал он аккуратным голосом человека, который сдерживает слезы, — как мне омерзительно то, что я делаю. Что я мечусь между вами и не могу остановиться. А он терпит это. Мы больше не обсуждаем, что происходит, и это молчание убивает меня. Я знаю, что он делает это ради того, чтобы я выбрал… А я не могу. Не могу выбрать. Это неправда, что я не люблю его, — Джеймс резко встряхнул головой. — Люблю. Просто не так, как тебя. Я бы хотел!.. Хотел бы любить его иначе. Он очень близкий мне человек, я чувствую к нему благодарность, нежность, привязанность, все эти чудесные чувства — все, кроме страсти. Любить его было бы проще! Он бы принял, он бы оценил. Он подходит мне, как никто другой, у него есть только один, единственный недостаток. Он — не ты. Но я могу на него положиться. Я знаю, что в любой момент, стоит мне позвать — он бросит все и приедет куда угодно. Он простит мне даже тебя. И это меня ужасает, потому что чем дольше он прощает меня — тем все становится хуже. Он не заслуживает этого. Я никогда не видел от него ничего, кроме добра, заботы, поддержки — и я не могу заставлять его мучаться из-за своих метаний. Мне было бы проще, если бы он возразил мне, если бы сказал, что я должен остановиться, если бы — просто — стукнул по столу кулаком и приказал мне перестать встречаться с тобой. Но он не делает этого. Он молчит. И если это протянется дольше — я боюсь, я начну презирать его, и тогда потеряю единственного человека, который у меня есть.

Джеймс глубоко вздохнул, поднял взгляд.

— Он не может все это прекратить. И я не могу. Видимо, ты сильнее нас обоих. Отпусти меня, Майкл, — попросил он. Губы у него почти не дрожали. — Дай мне уйти. Пожалуйста.

— Нет, — зло сказал Майкл. — Нет! Не проси. Я не пущу тебя, ты мой. Ты должен быть моим, быть со мной.

— Быть с тобой?.. — воскликнул Джеймс. — Как? Как сейчас?.. Прятаться по отелям, чтобы никто не заметил? Вечно дрожать и оглядываться, делить тебя с твоими… — он резко вдохнул, выдохнул: — бабами?.. Хочешь, чтобы все это у меня перед глазами было? Я не хочу такую жизнь, Майкл!

— А какую

ты хочешь? — требовательно спросил тот. — Я могу дать тебе все! Сможешь позволить себе, что угодно! Любую жизнь!

— Майкл, — обреченным голосом позвал Джеймс. — Это не вопрос денег. Это никогда не было вопросом денег, ни тогда, ни сейчас. Я хочу жить спокойно. Не бояться взять любимого человека за руку, пригласить на свидание, появиться на публике с ним вдвоем. Я хочу перестать врать. Перестать панически думать, что нас кто-то увидит и это разрушит твою жизнь. Я не хочу притворяться, что ты влюблен в кого-то другого, я вообще никого не хочу видеть рядом с тобой — ни мужчин, ни женщин!

Майкл пробежался пальцами по волосам. От паники у него холодели руки. Ему казалось, что если он немедленно не сделает что-то прямо сейчас, не прыгнет выше своей головы, то жизнь разрушится. И на этот раз уже окончательно.

— Ладно! — жестко ответил он. — Хорошо! Я понимаю — у моей работы есть неприятные стороны. Ты не хочешь их видеть.

Он сделал паузу, зная, что скажет дальше, и замирая от пустоты в груди, словно перед шагом с обрыва.

— Я все брошу, — с вызовом сказал он. — Он ради тебя может все бросить? Я тоже могу! Уеду отсюда. Ты этого хочешь? Возьми! Что теперь? Что-нибудь поменялось?

Джеймс смотрел на него круглыми, почти потрясенными глазами.

— Майкл, ты с ума сошел, — тихо сказал он. — Ты не можешь все бросить. Я не хочу такой жертвы, я не приму ее.

— Почему? — зло спросил Майкл. — Почему от него — примешь, а от меня — нет?

— Потому что это твоя жизнь, твоя мечта, ты любишь эту работу.

— А еще я люблю тебя! Так, как ты и хотел — помнишь? — едко спросил Майкл. — Что ты теперь еще хочешь? Давай, скажи! Тебе не нравится, что я стал таким? Не нравится, что я от тебя не завишу, хочешь, чтобы я снова был нищим? Никому нахрен не нужен, кроме тебя? Так я могу! Так тебе будет удобней со мной? Тогда тебе точно не придется думать, что я нужен кому-то еще! Поиграешь снова в Пигмалиона, да? Будешь меня поднимать, но так, чтоб не слишком, чтоб тебя не затмевал! Да?!

— Перестань, Майкл! — крикнул Джеймс.

— Заведешь себе наконец хомячка Майкла!

— Перестань! Услышь меня хоть один раз!.. Я говорю — «нет»! Я не могу так больше, я не хочу твоих жертв, я не хочу жить с тобой! Ты принес в мою жизнь только боль, стыд и вину! Я теперь только их и чувствую — с ним, с тобой! Постоянно! Перестань разрушать мою жизнь!..

Он вскочил, прошелся вдоль стеклянного камина. Бобби нервно дернулся за ним — оглянулся на Майкла, не понимая, почему они ссорятся.

— Я разрушаю твою жизнь?.. — с тихим гневом спросил Майкл.

— А ты не видишь? Ты делаешь то же самое, что сделал тогда! — крикнул Джеймс. — Как по нотам! Врываешься, ломаешь все, что было построено до тебя, и исчезаешь! Я десять лет собирал себя по кусочкам после первого раза!.. Я не хочу провести еще десять лет, делая то же самое!.. Опять!..

У него покраснело лицо. Он смотрел на Майкла, тяжело дыша — но вместо слез в его взгляде была злость.

— Когда ты исчез в тот раз, — выговорил он, — я оказался в таком… одиночестве. В таком вакууме. Я был как тот гребаный кит, который кричит в пустоту — и которого никто не слышит! Так всегда было — до тебя, но с тобой я впервые понял, что меня кто-то видит. Меня, меня — а не картинку хорошего мальчика! Ты понимал меня. А потом ты исчез! И я опять остался один! Только, благодаря тебе, теперь в одиночестве мне было гораздо больнее! — крикнул Джеймс.