56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941
Шрифт:
Проливные и затяжные дожди в течение 7—11 ноября, затем резкое, до 10—12 градусов мороза, похолодание не способствовали созданию неодолимой обороны: быстрому и тактически правильному оборудованию батальонных районов обороны, ротных и взводных опорных пунктов, налаживанию системы перекрестного и косоприцельного огня, сооружению противотанковых и противопехотных препятствий, отрывке и маскировке основных и запасных огневых позиций, ходов сообщения. Большая часть красноармейцев, не обладавших боевым опытом, не умела и не стремилась правильно оборудовать огневые точки, не следила за чистотой и смазкой оружия, мерзла, страдала простудными заболеваниями. Так, 10 ноября 1-я рота полка, находившаяся в боевом охранении у села Генеральское, неожиданно подверглась нападению разведывательного дозора вермахта из легкого танка Pz-2
С наступлением холодов увеличилось число перебежчиков к врагу. Командование 3-го моторизованного корпуса, нацеленного на Ростов, досконально знало расположение огневых позиций минометных и артиллерийских батарей, командных и наблюдательных пунктов, неприкрытые стыки между частями и подразделениями как 606-го полка, так и 317-й стрелковой дивизии в целом. И не только от разведывательных полетов авиации, которая из-за сплошной и низкой облачности в течение недели не показывалась в небе над Ростовом. Несмотря на усиление дивизии тяжелой артиллерией, двумя ротами танков и ротой ПТР, она не подготовила рубежей заградительного огня. Командование дивизии и начальник ее артиллерии майор Урманов не предусмотрели возможностей маневра артиллерией вдоль полковых участков. Танки Т-26 «охраняли» штаб дивизии. То, что отразить массированный удар танковых и моторизованных частей противника дивизия с таким состоянием обороны не могла, подтвердилось уже в первый день немецкого наступления 17 ноября 1941 г.
К середине ноября 56-я Отдельная армия составляла уже весьма грозную силу и по численности, и по вооружению. Ее основу составляли четыре стрелковые и четыре кавалерийские дивизии, практически полностью укомплектованные личным составом. Кроме того, в состав армии входили два полка НКВД, полки народного ополчения, курсантские полки военно-политического, пехотного и артиллерийских училищ. Однако частям армии не хватало артиллерии, особенно противотанковой, а также инженерных средств и средств связи. В качестве средств усиления в распоряжении командования имелись 476-й пушечный, 515-й и 526-й тяжелые гаубичные полки Резерва Главного командования, 870-й гаубичный полк, 8-й гвардейский минометный полк реактивных снарядов («катюш»), 7-й отдельный дивизион бронепоездов, 734-й и 485-й зенитно-артиллерийские полки, 6-я танковая бригада (105 танков и 16 пушечных бронеавтомобилей), 81-й отдельный танковый батальон (см. таблицу 1).
Личный состав (без частей Ростовского гарнизона) — 82 354 чел.
Автоматов ППД и ППШ — 724
Ручных пулеметов — 1004
Станковых пулеметов — 583
Зенитных пулеметов (7,62 х 4) — 17
Крупнокалиберных пулеметов — 11
Всего минометов — 561
Из них:
50-мм — 293
82-мм — 209
120-мм — 59
Всего орудий — 501
Из них:
зенитных (37—85-мм) — 30
орудий ПТО — 164
полковых пушек (76,2-мм) — 166
орудий (107— 152-мм, 203,2-мм) — 80
Танков (всех типов) — 114
Из них:
КВ-1 — 4
Т-34 — 10
Т-26 — 85
огнеметных ОТ-26 — 15
Бронемашин БА-10 — 16
56-я Отдельная армия обороняла фронт протяженностью в 75 км, при средней плотности участков от 12 до 16 км на стрелковую дивизию и 10—15 км на кавалерийскую дивизию. В среднем на 1 км линии фронта приходилось свыше 1 тысячи человек личного состава, 14 ручных пулеметов, 7 станковых пулеметов, 4—5 орудий, 5 минометов, 1—2 танка{83}.
Находившиеся в распоряжении командования армии силы должны были позволить ей успешно противостоять противнику. Вот только умело распорядиться ими ни Ремезов, ни Ставка ВГК не смогли. Уже с 11 ноября разведывательные группы противника развили активность в направлении села Большие Салы и реки Тузлов. Самолеты люфтваффе осуществляли систематическую разведку Ростова-на-Дону, Новочеркасска и районов к востоку от него, бомбили ближайшие железнодорожные станции с севера
Оценивая действия командования 56-й Отдельной армии в первой половине ноября по организации обороны Ростова-на-Дону, нельзя не отметить явных промахов со стороны как самого генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова, так и Ставки ВГК, неоднократно в своих директивах подчеркивавшей важность удержания Ростова-на-Дону. Но опыта обороны крупных городов в это время командование РККА еще не имело. Оборона Лиепаи 67-й стрелковой дивизией (22—30 июня), Могилева 61-м стрелковым корпусом (4—27 июля) не была оценена и усвоена. Фактически с первых чисел ноября, сразу после обозначившейся угрозы немецкого танкового удара по Ростову с севера, на рубеж реки Тузлов выдвигались по очереди 31-я и 317^я стрелковые, 68-я и 70-я кавалерийские дивизии, сводный курсантский полк 1-го Ростовского артиллерийского училища, артиллерийские и танковые части, подразделения усиления. В условиях осенней распутицы личный состав указанных соединений и частей сутками месил донской чернозем в ходе непрерывных передислокаций, перемещаясь вдоль фронта, или неделями «готовился к обороне» левого берега реки Дон в широкой полосе от станицы Багаевской до села Кагальник, как это делали части 347-й стрелковой, 62-й и 64-й кавалерийских дивизий.
Негативную роль в подготовке к обороне сыграл и представитель Ставки ВГК на Южном фронте Маршал Советского Союза Г.И. Кулик. Впоследствии первый секретарь Ростовского обкома ВКП(б) Б.А. Двинский писал Сталину о «пораженческих настроениях» Кулика, который «на словах все время подчеркивал свою веру в конечную победу Советского Союза», а на деле «он, да и другие военные, не верили в защитимость от танковой атаки врага и в эффективность простейших средств борьбы против нее». Впрочем, не исключено, что местные руководители, сами сделавшие далеко не все возможное для организации обороны города, подобным образом стремились просто переложить с себя ответственность. Тем более что в начале ноября Кулика уже отправили исправлять положение в Крыму с приказом оборонять Керчь «до последнего», который он также не выполнил.
Писали Сталину и о том, что Кулик вместо руководства войсками ищет романтических приключений и много пьет. Двинский отрицал систематическое пьянство, хотя подтверждал, что трапезы командного состава не проходили без алкоголя: «Вино к столу всегда подавалось — и при Кулике и без Кулика — но говорить о пьянстве никак нельзя, да это и не было возможно, так как все время надо было работать, в любой нас принимать ответственные оперативные решения, вести переговоры со штабами с Москвой и т. д.». По его словам, Г.И. Кулик в Ростове вел себя и «в отношении женщин осторожно».
Об «эффективности» стиля командования Г.И. Кулика свидетельствует судьба заместителя командующего артиллерией 56-й Отдельной армии подполковника Николая Степановича Шатова. На совещании в Ростове-на-Дону 26 октября 1941 г. в ходе доклада маршалу в присутствии высшего командного состава армии и СКВО он сообщил, что ввиду близости противника по приказу начальника артиллерии армии выгрузил вооружение для двух стрелковых дивизий не в Ростове, а в Батайске. Кулик обозвал его за это «вредителем», а когда Шатов заявил, что боеприпасы ему запретил эвакуировать Ремезов, то маршал обматерил его и стал бить пистолетом по лицу. Не перенеся полученных оскорблений, подполковник принял решение не эвакуироваться из захваченного вермахтом Ростова-на-Дону и перешел на сторону противника. Впоследствии вступил в ряды Русской освободительной армии генерала А.А. Власова, занимал должность инспектора артиллерийского отдела штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. В начале мая 1945 г. сдался американцам, в сентябре передан советским властям и 1 августа 1946 г. казнен по обвинению в измене Родине{85}.