60 семейств Америки
Шрифт:
Д-р Батлер ежегодно произносит свыше 50 речей — колоссальная продукция для семидесятилетнего старца. Если бы его речи, хотя и замаскированные академической терминологией, не развивали теорий некоторых определенных кругов, его можно было бы по праву назвать величайшим любителем вмешиваться в чужие дела во всей Америке.
Подобно другим президентам университетов, д-р Батлер в своих мирских речах весьма далеко отклоняется от академических кущ. В 1935 и 1936 гг. он метал громы и молнии против принятия поправки к конституции о запрещении детского труда, отстаивая "право" детей на труд. В сентябре 1936 г. он открыто осуждал "террор", царивший в Сиэттле во время забастовки, организованной Американской газетной гильдией, хотя компетентные местные власти отрицали наличие там террора в какой бы то ни было форме. В обоих своих крестовых походах — как за эксплоатацию детского труда, так и против Американской
Во время депрессии 1929—1934 гг. д-р Батлер, совершенно открыто выступавший в роли проповедника социального обскурантизма, взял на себя задачу доказать, что размеры экономического кризиса были сильно преувеличены, что весь кризис был выдумкой и что сообщения федерального правительства и Американской федерации труда об’ общем количестве безработных были преувеличены в несколько раз. Научные выводы о неправильном распределении богатства он называл радикальной болтовней и сущими выдумками.
После того как власть перешла к правительству Ф. Рузвельта, д-р Батлер неуклонно порицал "расточительность" правительства, явно имея в виду расходы на оказание помощи безработным: он зашел так далеко, что выступил с утверждением, что в Нью-Йорке получает пособие на 20% больше рабочих, чем следует, но не посоветовал, что делать с этими двадцатью процентами, если они будут сняты с пособия. Его призывы к снижению правительственных расходов отражали требования богачей снизить налоги. Во все времена его выступления по общественным вопросам ничем не отличались от мнений газетных писак или сознающих свои классовые интересы уоллстритовских маклеров.
Совершенно очевидно, что во всех своих публичных речах д-р Батлер неизменно защищал права собственников. Если он когда-либо и выступал в защиту чисто человеческих прав, то этого нельзя обнаружить при изучении подшивки "Нью-Йорк таймс" за 1913—1937 гг. Но образ действий Батлера, почти никогда не затрагивавшего чисто теоретических вопросов, ничем не отличался от поведения всех президентов университетов. Нет никаких сведений о том, чтобы какой-нибудь президент американского колледжа в течение последних трех десятилетий выступил когда-либо с осуждением эксплоатацюи человека человеком или против судебного преследования инакомыслящих по социальным вопросам.
Зато большая часть их неоднократно выступала в защиту прав капиталистической собственности.
Хотя Карл Т. Комтон, известный физик, президент Массачусетского технологического института, выступает гораздо реже, чем д-р Батлер, он не постеснялся в своих немногочисленных публичных выступлениях действовать в том же духе, прикрываясь маской беспристрастной науки. Например, в октябре 1936 г., когда президент Рузвельт рекомендовал, чтобы инженеры и ученые приняли участие в работе по социальной реконструкции, д-р Комтон воспользовался этим случаем для выступления с фанатичными окольными нападками на расходы по оказанию помощи безработным, сильно беспокоившие преуспевавших попечителей Массачусетского технологического института. Д-р Комтон выразил уместное опасение, что "затрата усилий и денег на помощь безработным может помешать оказанию необходимой поддержки нашей науке, которая могла бы сделать важные открытия, если бы ей была предоставлена к тому возможность". Газеты напечатали эти высказывания известного ученого на видном месте. Выступая перед Американской ассоциацией банкиров в декабре 1936 г., этот крупный физик счел себя достаточно компетентным для того, чтобы высказаться против государственного владения предприятиями общественного пользования, — вопрос, который можно было бы считать не относящимся к области его науки; но — двадцать из сорока восьми попечителей Мичиганского технологического института — владельцы предприятий общественного пользования.
Другой реакционер среди президентов американских университетов — Джеймс Роуланд Энджел из йэля, который после выхода в отставку специализировался на популяризации доктрин своих наставников, используя для этого свой новый пост директора педагогического отдела радиокомпании "Нэйшнл бродкэстинг компани". Его дочь замужем за одним из Рокфеллеоов— Мак-Алпинов, сам он ранее был преподавателем Чикагского университета.
Подобно многим другим президентам, д-р Энджел выразил мнение, что Франклин Рузвельт угрожает давно почившей американской демократии, хотя ни сам Энджел, ни его коллеги не усматривали никакой опасности в Уоррене Г. Гардинге, Кальвине
Д-р Энджел поучал, что демократии угрожали: 1) группы, оказывавшие давление на правительство; в качестве примера он указал на объединение ветеранов, боровшееся за выдачу пособия ветеранам; 2) "итальянские" забастовки и 3) нежелание подчиняться решениям судебных органов. "Настоящий и длительный прогресс,— ваявил д-р Энджел, — может быть осуществлен только путем медленных и продуманных мероприятий, которые опираются на здоровые элементы существующего порядка, с целью устранить один за другим отрицательные элементы этого порядка и заменить их благотворными и справедливыми". Короче говоря, он был против каких- либо перемен.
Следует уяснить, что президент университета в Америке является бригадным генералом реакции, что продемонстрировал президент А. Лоренс Лоуэл своим поведением на процессе Сакко и Ванцетти. Президенты университетов могут вмешиваться в общественные дела лишь в интересах попечителей этих университетов, а профессора — лишь при условии, что они поддерживают существующий порядок. Профессорам, высказывающим неортодоксальные мнения, приходится, как уже было отмечено, очень плохо, особенно если они делают это в тяжелые для общества времена. Американский союз гражданских свобод располагает материалами о сотнях случаев увольнения людей, разделяющих неофициальные точки зрения. К сожалению, на основании большого количества увольнений нельзя заключить о наличии планомерного возмущения против попечителей: этого нет. Преподаватели социальных наук учатся осмотрительности на неудачах своих откровенных коллег. Те, кто остается, обречены обычно на полное бесплодие в социальном и академическом отношениях.
Недавно в Гарварде и Иэле имели место два особенно возмутительных случая преследования независимо мыслящих преподавателей. В первом случае два преподавателя экономики, пользовавшиеся популярностью среди студентов и несомненно обладающие высокой квалификацией, были уволены за то, что проявляли за пределами университетов сочувствие к рабочему вопросу. К моменту, когда пишутся эти строки, окончательное решение по их делам еще не вынесено. В Йэле был уволен профессор Джером Дэвис на основании сфабрикованного против него обвинения в некомпетентности; эта некомпетентность была обнаружена лишь после того, как он опубликовал свое критическое исследование "Капитализм и его культура". Многие не связанные между собой организации профессоров, преподавателей и либеральных общественных деятелей расследовали его дело и пришли к единодушному заключению, что увольнение Дэвиса было явным нарушением прав Йэльского университета на академическую свободу. Было установлено, что из-за своих откровенных высказываний он почти постоянно находился в конфликте с правлением университета. Например, в 1931 г. он заклеймил Инсаллов как "величайших шантажистов" и получил выговор после того, как Сэмюэль Инсалл младший (окончивший йэльский университет в 1921 г.) выразил свой протест. Ему было также вынесено порицание за то, что он организовал в университете выступление сенатора Джералда П. Ная, проводившего расследование в военной промышленности.
И тем не менее во время суда над Инсаллом младшим после краха инсалловских предприятий одним из главных свидетелей был президент Чикагского университета Роберт М. Хатчинс. В начале 1937 г. философ Джон Дьюи горячо' осуждал Хатчинса за попытку оживить принцип слепого повиновения в обучении — попытку, в которой Дьюи усмотрел фашистские тенденции. Короче говоря, под кажущейся бесцельностью действия университетских президентов таится классовая логика.
Ярким примером позиции руководства Гарвардского университета может служить вынесенное в июле 1937 г. комитетом бывших питомцев университета решение, "оправдывающее" экономический факультет, который обвинялся в распространении радикальной пропаганды.
Знаменателен самый подбор членов этого комитета, среди которых были: Уолтер Липпман; Уолтер С. Джиффорд, президент "Америкен телефон эид телеграф компани"; Уинтроп У. Олдрич, председатель "Чейз нэйшнл банк"; Джордж Ф. Бейкер младший, президент "Ферст нэйшнл банк"; Баркли Мак-Генри, нью-йоркский банкир; Ричард Уитни, брат моргановского компаньона, сам моргановский маклер и бывший президент нью-йорксксй биржи; Оррин Г. Вуд, бостонский финансист; Чарлз М. Стори, бостонский адвокат, и член палаты представителей Крисчиан А. Гертер.