65 метров
Шрифт:
— Правое, левое? — бодро перебил Ростислав и ссутулился, выставив плечи вперед. — На каком предпочитаешь рыдать?
Вместо ответа я выразительно ткнула пальцем вниз, прозрачно намекая, что рыдать предпочитаю на полу — и в одиночестве, как уже мудро подметил мой визави.
Но Ростислав предпочел понять все по-своему, а потому преспокойно улёгся на пол, просунув одну ногу между стульями, а вторую — промеж моих стоп. И как ни в чем не бывало протянул ко мне руки.
— Иди сюда, — велел он и поманил меня пальцами. — Идем-идем, я никому не скажу, что заметил, как тебя расстроила родня Миты,
Я стиснула зубы. Вспоминать об этом утре в джунглях не хотелось, словно даже мысль могла испачкать.
Ростислав лежал на спине, по-прежнему протягивая ко мне руки, и терпеливо ждал, когда же я сдамся — и в самом деле спрячу лицо у него на плече, выплакивая эту гнусь, как мне давно и мучительно хотелось.
Но слезы ничего не исправят. Мита так и будет жить, оглядываясь на каждом шагу, перестанет ходить одна и бездумно смеяться и танцевать на праздниках, как это уже было в первые годы после ее бегства. Тогда ей понадобилось почти пять лет, чтобы убедиться, что здесь ей ничего не угрожает и никто не желает ей зла.
Сколько понадобится теперь?..
— Ты можешь хоть поедом себя съесть за то, что не уследила за ней, но это ничего не изменит, — напомнил Ростислав и демонстративно поерзал на полу, так и не опустив руки. — Или ты можешь выдохнуть, дать себе послабление и потом взяться за работу с новыми силами. Решай.
Я покосилась на дверь. Щеколда за последнюю четверть часа самостоятельно не починилась, но Ростислав был прав — до того возмутительно и очевидно, что я и в самом деле выдохнула — и уселась на него сверху, плотно обхватив коленями его бедра.
Столь тесный контакт я как-то не планировала, но по ходу дела выяснилось, что день ног Ростислав тоже не пропускал, а я несколько переоценила свои габариты и растяжку. От неожиданности он ещё и напряг мышцы, вынудив меня развести колени шире, и машинально положил руки мне на бедра.
— Окей, так даже лучше, — резко охрипшим голосом пробормотал Ростислав и сжал пальцы, словно рассчитывал хорошим рывком пересадить меня чуть повыше.
Я пресекла эти поползновения, когда улеглась на него, положив руки ему на грудь и опустив сверху подбородок. Тело подо мной будто становилось горячее с каждой секундой, и это ощущение отзывалось внутри каким-то странным трепетом и щекоткой чуть ниже солнечного сплетения.
— А у меня бабочки в животе, — призналась я почему-то шепотом.
Дожила. На четвёртом-то десятке…
— А я хочу тебя поцеловать, — ответил признанием на признание Ростислав — тоже шепотом, горячим и хриплым, — и скользнул руками по моей спине, задирая тонкую блузку. — Но… ты специально так устроилась, чтобы я ничего не мог толком, а, чертов ты контрол фрик?!
Я рассмеялась и кивнула.
— Меня сюда вообще обещанием моральной поддержки и дружеского плеча заманили, — напомнила я. То, что упиралось мне в живот, на плечо не тянуло никак. На дружеское — особенно.
— Я должен был догадаться, что после этого моральная поддержка понадобится
Я подскочила и ткнула пальцем в новое сообщение — хотя могла и не утруждаться: этот рингтон у меня стоял только на предупреждения химцеха и водоподготовки, а уж ребята оттуда никогда не злоупотребляли моим вниманием.
— Вот черт, — с чувством сказала я. — Температура горячей капли повышается!
— Вот чёрт, — эхом повторил Ростислав и стукнулся затылком об пол.
Правда, его едва ли волновали водные горки. Но времени жалеть об упущенной возможности уже не оставалось.
Глава 14.2
«Полградуса до критической отметки», — набрала я на смартфоне и закрепила сообщение в общем чате станционного персонала. Сейчас ещё не помешала бы пара слов от Лусине — в том духе, что горячая капля под «Морской ступенью» в высокий сезон чуть ли не каждый год перегревается на пять-шесть градусов, и цветения токсичных водорослей впору пугаться туристам, а никак не опытным специалистам, которые точно знают, что делать. А для тех, кому нужно освежить память и проверить знания, на сервере есть кратенькая инструкция: про закрытие зоны для купания в открытом море, отключения той части водных горок, которая выходит не в бассейн с отфильтрованной водой, и про порядок работы с кислородными регенераторами, потому что в ближайший месяц выработка кислорода фитопланктоном резко сократится. Вместе с фитопланктоном.
Только вот подбадривать и воодушевлять таким образом умела только Лусине. Если бы в этом же ключе попыталась высказаться я, это выглядело бы как наезд на всех, кто инструкцию за минувший год подзабыл, — поэтому я ограничилась тем, что выложила в тот же чат ссылку на нужную папку на сервере «Морской ступени».
Смартфон моментально замигал ответными сообщениями. «Принято», «регенераторы — полная готовность», «система оповещения гостей платформы запущена», «подача воды на горки прекращена»…
Увы, я слишком хорошо понимала, что это как раз самая лёгкая часть. Запустить давно отработанный протокол несложно. Куда сложнее объяснить людям, не привыкшим сталкиваться с подобными ситуациями — да ещё на отдыхе! — почему в воду нельзя лезть, когда она такая тепленькая.
С жалобами постояльцев обычно разбиралась Лусине. У нее это выходило как-то мягко и естественно, словно не было на свете ничего проще, чем успокоить вымотанного работягу, у которого внезапно накрылись две недели выстраданного отпуска.
Я подозревала, что провалю и эту часть ее обязанностей, а потому без лишнего оптимизма принялась набирать письмо для ближайшей частной клиники, которая работала с туристическими страховками: всех, до кого я не сумею донести свет истины, так или иначе повезут туда, и лучше бы их отделу закупки знать об этом заранее.
— Слушай, не то чтобы я отказывался продолжить с того места, где мы остановились, — подал голос Ростислав и чуть сжал пальцы на моей спине, ещё выше задирая блузку, — но у меня складывается впечатление, что ты вообще забыла, где сидишь.