7 дней в июне
Шрифт:
Мы со взводным после трапезы прилегли прямо на пожухлую траву передохнуть, а наш стрелок, как молодой, отправился осмотреться вокруг. Но не успел он удалиться от нас и на два десятка шагов, как мы услыхали его голос:
– Э! Смотрите-ка! Что это здесь?
Мы нехотя поднялись и принялись крутить головами, не сразу поняв, что так взволновало молодого. Его закрывала от нас группа кустов, росших у обочины, поэтому волей-неволей нам пришлось встать и тоже сделать несколько шагов. Обогнув кусты, мы практически сразу поняли, в чем дело – в полусотне метров, не так далеко от дороги, возвышалось несколько свеженасыпанных земляных холмиков
Прояснить ситуацию можно было только у маячивших на шоссе патрульных, и мы дружно потопали к ним. На наш вопрос – «Это что тут, братская могила, что ли?» – один из патрульных, сняв с головы каску и взлохматив мокрые от пота коротко стриженые волосы, ответил:
– Можно и так сказать. Только это не военное захоронение, тут местных схоронили. Наши в другом месте лежат, – и пояснил. – Тут эсэсманы, в основном, порезвились. Кого за еврея приняли, кого за косой взгляд… Да и вермахт тоже отметился – нескольких девчонок местных изнасиловали, а потом застрелили. Правда, говорят, это не пехота постаралась, а люфты. Пехота в основном грабежом магазинов ограничивалась.
Мы, не сговариваясь, сдернули с головы кепи и, повернувшись к могиле, с минуту постояли молча.
Вот же засада! Когда же мы доберемся, наконец, до своих, чтобы вломить этим гадам и вбить им в черепушки правила хорошего поведения раз и навсегда?
После долгого бесполезного ожидания нам все-таки повезло. На дороге со стороны Польши показались два тентованных «Урала» в сопровождении БТР-70. Я тут же сорвался с места и бросился к посту. Когда там тормознули колонну для проверки документов, я заорал издали (ближе не подпустил один из шибко бдительных патрульных) – «Братки, в первый мотострелковый батальон не подбросите? Мы с госпиталя возвращаемся!»
Из головного «Урала» выпрыгнул сопровождающий в рабочем комбинезоне и направился ко мне. На подходе он лихо козырнул и представился:
– Лейтенант Магницкий, двести двадцать четвертая артиллерийская бригада.
– Старший лейтенант Кулагин, первый батальон седьмого омсп, – представился в ответ я. – Вот наши документы. Весь день не можем поймать попутный транспорт до своего батальона.
Внимательно рассмотрев мою бумажку с полковой печатью, лейтенант сразу взял быка за рога:
– Так, сейчас шестнадцать пятнадцать… Запчасти получить… Туда-сюда… Не позднее семнадцати тридцати мы пойдем обратно через этот пост. Можем подобрать вас с собой – мы как раз вместе с вашим батальоном стоим.
– Вот спасибо! – искренне обрадовался я.
– Ладно, – бросил лейтенант. – Некогда нам сейчас.
И с этими словами он поспешил к своему грузовику.
Конечно, в назначенное время никто не появился. И лишь через несколько минут после шести вечера, когда мы стали уже чуть ли не подпрыгивать от беспокойства, показались долгожданные «Уралы». Пройдя КПП, грузовики тормознули, и лейтенант Магницкий призывно замахал нам рукой. Когда мы по очереди лезли через задний борт в кузов его грузовика, я поинтересовался на всякий случай:
– А не влетит тебе, что ты нас подсаживаешь? Запрещено ведь.
– Да плевать только! – беспечно махнул он рукой. – Там дальше только наши посты. Не съедят. Только вы в кузове заныкайтесь и не высовывайтесь. А лучше вообще на пол лечь. И на постах не разглядят, да и вам спокойней будет – тут, бывает, по нашим машинам постреливают.
Но нам счастливо удалось разминуться с чересчур
Наш батальон, не дойдя до Эльблонга километров 7–8 (чтобы особо не подставляться под огонь фрицевской артиллерии), пока зарывался в землю и оборудовал позиции, рассылая вокруг разведывательно-диверсионные группы. Местное немецкое население вовсе не было радо нашему приходу, так что надо было держать ухо востро. Радовало то, что батальон был серьезно усилен – помимо всяких сборных флотских частей нас поддерживал вся 224-я артиллерийская бригада. Гвардейская бригада морпехов, прошедшая по Вислинской косе, подтянула средства усиления, развернулась, форсировала два боковых рукава Вислы и теперь нависала над Эльблонгом с северо-запада. Сам батальон был серьезно пополнен: на замену выбывшим сегодня утром прибыли две роты, состоявшие из призванных «запасников», и пришли аж два танка и четыре самоходных гаубицы с базы хранения военной техники в Мамоново (сильно раскатать губу не получилось – база, хотя и не была занята фрицами, сильно пострадала от артиллерийского обстрела). Новобранцев пока оставляли в ППД.
На резонный вопрос – «Зачем усиливается наша группировка – ведь все равно с этими силами дальше идти стремно?» – Тюрин не ответил, а только отнекивался. Я, мол, и сам ничего не понимаю. Тогда я пошел доставать своими вопросами Баскакова.
– Сил, конечно, мало, – признал тот. – Но, судя по намекам командования батальона, вперед все-таки пойти придется. Возможно, даже завтра. Я так подозреваю, высокие чины хотят воспользоваться тем, что у фрицев здесь, в тылу, войск – кот наплакал, и здорово их попугать хотя бы и нашими невеликими силами. А потому крепко я опасаюсь, как бы нам для исполнения этого стратегического замысла не пришлось Эльблонг штурмовать! Так что, ко всему надо быть готовым.
Ну что же, штурмовать, так штурмовать. По любому, фрицам спуску давать нельзя, а с матерью Кузьмы их познакомить очень даже нужно. Ладно, не съедим, так хоть понадкусаем.
И, в довершение всех радостей, удалось, наконец, вкусить на ужин нормальной горячей пищи из походной кухни. А вот заснуть спокойно мне не удалось. Где-то около девяти вечера Баскакова вызвали в батальон, а когда он через полтора часа вернулся, стал собирать взводных. Ну, и я решил присоединиться к совещанию, исповедуя суворовский принцип – «каждый солдат должен знать свой маневр». А лучше – и не только свой.
Как и предполагал накануне Баскаков, был получен приказ штурмовать Эльблонг. Наша «партизанская» рота должна была оседлать шоссейную и железную дорогу, отходящие на юго-восток от города и демонстрировать противнику жиденькое прикрытие этого направления. Замысел командования состоял в том, чтобы не увлекаться уличными боями, а соблазнить немцев возможностью прорвать кольцо и уйти на юго-восток, чтобы выманить их на открытое пространство и там без помех накрыть огнем артиллерии. Во всяком случае, я так понял, когда на нашу роту отвели участок аж в 3 километра, из средств усиления не дали практически ничего, а позиции указали примерно в двух километрах от городских окраин.