7 и 37 чудес. От Африки до Индии
Шрифт:
Интересно, как строители разрешили проблему водоснабжения города, стоявшего на возвышении посреди безводной равнины. Неподалёку было вырыто искусственное озеро, откуда вода подавалась в цепь резервуаров и потом расходилась по городу паутиной каналов и канавок. Были в городе и подземные водохранилища. Столица Акбара за несколько лет превратилась в один из самых зелёных городов Северной Индии — деревья в тропиках растут очень быстро.
…Вы входите в город через Высокие ворота, которые также назывались Воротами победы. Они возвышаются на шестьдесят метров над землёй. По обе стороны от ворот расходятся невысокие зубчатые стены. Вы оказываетесь на обширной площади. Она окружена галереей, тянущейся на полкилометра. Галерея прерывается входом в Большую мечеть, рядом с которой
Можно бродить часами, открывая всё новые и новые здания, переходя из галереи в галерею, взбираясь на стены, заходя в лёгкие беседки, пересекая заброшенные площади, широкие улицы, заглядывая в конюшни, стойла для слонов, кладовые. Почти всё изумительно сохранилось в сухом воздухе. Только дерева и металла не найти в Фатехпурсикри: четыреста лет прошло с тех пор, как город покинут, вокруг жили бедные люди, а дерево и металл очень нужны в крестьянском хозяйстве.
Город пуст и мёртв. Иногда в первой половине дня на центральной площади появляются кучки туристов. Но площадь приспособлена для большего числа людей — туристы теряются на её просторах. Потом они разбредаются по улицам города, и он остаётся так же тих и пуст, как и вечером, когда последний турист покидает его стены.
Человек, который планировал город, участвовал в его строительстве, руководил им, был молод и энергичен. И кажется, что Фатехпурсикри сохранил дух Акбара. Город светел, просторен и крепок. В нём удивительно слились персидские и индийские мотивы. Ведь сам Акбар воспитывался в Персии, оттуда же он призвал и многих архитекторов. Но строили город индийские мастера. Ещё не сложился полностью тот стиль Могольской Индии, который найдёт своё полное выражение при потомках Акбара в строениях роскошных, величественных и лёгких.
Некоторые здания стоят того, чтобы заглянуть внутрь. Они связаны, как и весь город, с молодостью Акбара, со временем сомнений и смятения чувств.
Ворота победы в Фатехпурсикри. Индия
Зал приёмов стоит на одной из площадей, окружённых галереей. С фасада он кажется двухэтажным и украшен по углам крыши четырьмя беседками, но на самом деле этаж только один. Посередине зала стоит странная, невиданная колонна, не доходящая до потолка. Капитель, венчающая её, похожа на нижнюю половину гриба-сморчка или на широкий бокал. Капитель больше самой колонны и тоже придумана, без сомнения, индусским архитектором. От капители к четырём углам здания расходятся висячие галереи-мостики. Говорят, что во время аудиенций молодой император сидел на капители, министры его располагались на мостиках, а все остальные рассаживались внизу, на полу. Может, это диктовалось соображениями безопасности, может, прихотью Акбара, но в любом случае подобного тронного зала, в котором трон стоял бы над головами придворных, нигде больше в мире нет.
На соседней площади стоит двухкупольный изящный дом Бирбала — он был бедным бродячим певцом-индусом и за ум и находчивость полюбился молодому императору, который приблизил его к себе. Однако мудрый и весёлый Бирбал не был хорошим полководцем, а во времена Акбара каждый министр должен был уметь выигрывать битвы. Бирбал проиграл битву на севере и сам погиб.
Был в столице и Дом дискуссий. Акбар хотел знать, в какого бога верить; чтобы найти истину — желание редкое для восточного монарха, — он, мусульманин, призывает в Фатехпурсикри представителей основных религий известного ему мира и заставляет их вести диспуты, в которых и сам принимает живое участие. Спорили в том зале и два отца иезуита, и, говорят, им приходилось нелегко. Теологи восточных религий были зачастую сильнее в аргументах, а призвать на помощь пушки друзей-христиан иезуиты не могли. С армией Акбара не посмел бы потягаться ни один европейский король.
Этого дома теперь не найти. Он был снесён по приказу самого Акбара, когда тот понял, что истины нет ни у христиан, ни у индусов, ни у
Исчез Дом дискуссий. Исчезла и библиотека. Может быть, она помещалась в одном из уцелевших домов? Императорская библиотека принадлежала к числу крупнейших в средневековом мире. При Акбаре она насчитывала более двадцати тысяч томов, многие из которых были специально переписаны и иллюстрированы для любознательного молодого императора. Он сам не умел читать — чтецы до поздней ночи, сменяя друг друга, нараспев разбирали вязь мудрых строк.
Вечереет. Мы возвращаемся. Снова проходим по площадям, устланным громадными, точно пригнанными каменными плитами. Вот маленькие дворцы императриц. Сразу можно отличить дворцы индусок от дворцов мусульманок. Акбар разрешал жёнам строить дворцы по вкусу…
Пустота города тревожит. Хочется населить его людьми, вернуть к жизни, увидеть солдат, поэтов, чиновников, каменщиков. Мужская мода времён Акбара объединяла индийские дхоти или мусульманские шаровары с короткими широкими юбочками или длинным, до колен, камзолом. У пояса меч, на голове чаще всего тюрбан. Женщины под чадрой — мусульманки, с открытыми лицами — индуски. Полуголые слуги, торговцы, и всюду люди, люди…
Но так было недолго. Четырнадцать лет строилась столица и в один год была покинута. Говорят, что иссякли резервуары с водой. Вряд ли это правда. В распоряжении Акбара были лучшие инженеры. Им ничего не стоило протянуть каналы дальше, поставить дополнительные колёса для подъёма воды. Просто император Акбар повзрослел. Кончился период смятения и поисков. Уже меньше интересуют старые друзья, приобретённые в этом городе и здесь же утерянные. Акбару уже под сорок. Он завоевал почти всю Индию, и никто не посмеет посягнуть на его власть. Сыновья, которые наследуют престол, подрастают. Их даже слишком много — как бы после смерти императора не началась кровавая борьба за престол. Забыты и обиды молодости. Теперь никто не посмеет унизить Великого Могола… И город умер.
Тадж-Махал
Белая половина чуда
У тюремного окна стоял Великий Могол Шах-Джахан, властитель Индии, чьё величие было безграничным, имя повергало в трепет, а взгляд был страшнее молнии.
У тюремного окна стоял больной, немощный старик, у которого в жизни осталось две радости: похлёбка (её принесут к вечеру) и узкое окно-бойница в каменной стене.
Окно не вмещало в себя ни рыжих пропылённых долин, ни тёмных кущ манговых деревьев у храмов, ни глиняных кубиков деревенских домов. В тяжёлую каменную раму окна вписан лишь лёгкий, белый, как облако, Мумтаз-Махал — мавзолей давно умершей жены Шах-Джахана.
Шесть лет назад Шах-Джахан, внук Акбара и продолжатель его политики, тяжело заболел. Встал вопрос: кому из его сыновей занять престол? Старший сын, Дара-Шикох, был единомышленником отца, деда и прадеда. Он хотел единства страны, мира с индусами, союза с раджпутскими и маратхскими раджами. Мусульманские муллы и вельможи, раздражённые либерализмом и веротерпимостью двора Великого Могола, стеной стояли за Аурангзеба, третьего сына, мусульманского фанатика, жестокого и мрачного. Аурангзеб победил брата и вошёл с войсками в Агру. Здесь он узнал, что отец благополучно выздоровел и не собирается освобождать трон.