7 и 37 чудес. От Африки до Индии
Шрифт:
Стена города, длиной более тридцати километров и толщиной восемь метров, квадратная в плане, сложена из камней и сохранилась до сих пор. Вокруг неё стометровой ширины ров, в котором жило множество больших крокодилов — первый ряд обороны города. Мосты, ведущие к воротам, были шириной пятнадцать метров, и по бокам их вместо балюстрад стояло по пятьдесят четыре гиганта, державших в руках длиннющую — всем великанам едва под силу — змею Нага. По площади Ангкор-Том, построенный за несколько лет, был больше любого города средневековой Европы.
В центре города, славного храмами, дворцами и знаменитой террасой слонов, был поставлен Байон — новый для Кампучии тип храма.
Храм Байон представляет собой зрелище фантастическое, странное и противоречивое, как и всё, что делал Джаяварман. Он строил больницы и приюты и в то же время обирал крестьян, чтобы вновь и вновь посылать в походы свои армии; вводил более демократический и понятный народу буддизм и сохранял культ царя-бога.
Храм Байон — последнее значительное сооружение Ангкора. И в нём, с его сложностью, мрачностью и громоздкостью, виден уже закат империи.
Исполинские лица храма Байон. Камбоджа
Пятьдесят грандиозных башен, устремлённых к небу, и на каждой с четырёх сторон исполинское изображение лица бодхисатвы Локешвары. Двести лиц, улыбающихся одинаковой загадочной улыбкой, смотрят на город, и все они, если верить преданиям и хроникам, — лицо самого Джаявармана, последнего великого строителя Ангкора.
Джаяварман прожил долго и умер в возрасте девяноста лет. Он оставил наследникам обширную и могучую империю, но с каждым последующим властителем границы её сжимались и мощь ослабевала. Наконец, после одного из набегов сиамцев в 1431 году, которые разграбили город, жители покинули Ангкор.
Ещё жили в нём люди, но трава начала пробиваться сквозь плиты мостовых, зарастали травой водоёмы и рвы, голодные, забытые всеми крокодилы выбирались на сушу и издыхали среди лиан на улицах мёртвой столицы. Или добирались до глухой лесной речки и приживались там, пугая рыбаков и охотников.
Потом джунгли совсем поглотили город, и дороги к нему были забыты, как был забыт и культ царя-бога. И жители местных деревень, набредая в лесу на улыбающиеся башни, думали, что не люди, а духи создали этот город. Или он сам создал себя.
А город не хотел умирать. Его храмы отталкивали прижимающиеся корни деревьев, стискивали камни, чтобы не пропустить ростки бамбука. Борьба эта была долгой и закончилась победой города.
Город дождался. Вначале сведения об Ангкоре перемешивались с легендами и были схожи с легендами. Но за несколько десятилетий упорного труда, раскопок, изучения полустёртых надписей историки разных стран смогли накопить такое количество фактов, что ныне мы знаем не только когда правил и с кем воевал тот или иной царь, но и как одевались, во что верили, о чём думали его многочисленные подданные.
Борободур
Для глаз бога
Километрах в сорока от индонезийского города Джокьякарта, там, где долина, покрытая квадратами рисовых полей, встречается с горами, вершину пологого холма предгорья серым шлемом венчает Боробудур.
Боробудур ни на что не похож. Можно сравнить его со ступенчатой пирамидой, но это сравнение будет очень относительным, натянутым, и оно не даёт возможности составить себе сколько-нибудь правильное представление о Боробудуре. Он впитал некоторые черты индийского зодчества, в нём можно проследить детали, роднящие его с храмами одного из древнейших государств Юго-Восточной
Если вам приходилось бывать во Владимире и видеть церковь Покрова на Нерли, белые стены которой отражаются в тихой старице Клязьмы, то вы наверняка испытывали это чувство неразделимого единства природы и творения рук человеческих, гармонии, порождающей красоту. Разумеется, есть немало чудесных зданий, которые по замыслу архитектора не связаны с природой. Тадж-Махал остался наедине с небом. Деревья и бассейны добавлены к нему, но никогда не смогут стать равноправными с ним. В Японии же все храмы — часть ландшафта. Частью ландшафта в каком-то смысле являются и египетские пирамиды. Попробуйте воздвигнуть такую пирамиду у гор или в нашем лесу — эффекта, какой даёт подходящая близко пустыня, не получится. Можно наблюдать такую закономерность: чем разнообразнее ландшафт, тем изысканнее и сложнее формы зданий. Смелые плоскости пустынь, суровость песка и скал рождают лаконичные, монументальные здания, рождают пирамиды, рубленость Вавилона.
Пологие, словно проведённые лекалом линии яванских предгорий помогли стать Боробудуру тем, чем он стал.
Боробудур — ступа, святилище тех времён, когда на Яве господствовал буддизм. Ступа — весьма сложное сооружение, которое, очевидно, произошло от могильного кургана. Это не храм хотя бы потому, что войти в него нельзя. Интересно, что принцип такого сооружения развивался параллельно в разных частях земного шара. Мы находим сплошные громадные строения в Египте за много веков до нашей эры, в Индии, на Шри-Ланке на рубеже нашей эры, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке (зиккураты Вавилона). В основании Боробудур — правильный квадрат со стороной сто двадцать метров, как у пирамиды Хеопса. Но, чтобы подняться на вершину Боробудура, вам придётся пройти несколько километров и запастись как временем, так и терпением. Дорога на вершину ступы вьётся спиралью, огибая святилище столько раз, сколько в нём террас. Причём высота Боробудура от вершины холма, на котором он стоит, до верхней точки ступы сравнительно невелика — сорок метров.
Поднимаемся на первую террасу. Мы в коридоре, ограждённом с одной стороны украшенной барельефами стеной террасы, а с другой — высокой балюстрадой. Сто двадцать метров идёшь вдоль стены, не сворачивая, но путь не утомителен и не скучен. Лента барельефа как бы движется навстречу и разворачивает перед вами всё новые картины. Стена кончается. Поворот. За углом начинается новый стодвадцатиметровый рассказ в картинах. Ещё поворот — и ещё рассказ… Наконец поднимаемся на следующую террасу. Каждая терраса меньше предыдущей на ширину коридора, который огибает её.
Мы обошли шестую террасу. Коридоры кончаются. Предстоит подъём ещё на три террасы, но если шесть пройденных были квадратными, то три верхних — круглые. На каждой разместилось кольцо решётчатых каменных «колоколов» — дагоб. Внутри каждой дагобы заточена каменная статуя Будды. К тому времени, когда мы поднимемся на вершину, мы минуем семьдесят две дагобы. Среди индонезийцев бытует поверье, что, если просунуть руку внутрь дагобы и дотронуться до статуи, исполнится заветное желание.