7 настоящих историй. Как пережить развод
Шрифт:
Отдает ли она себе отчет в том, что в желании вернуть все в исходное, которое она испытывает, смехотворно малую толику занимает собственно сам муж – как мужчина, как человек, а львиную долю – желание вернуть прежний образ жизни, который в действительности уже не вернуть никогда, потому что чашка бита?
Наконец, понимает ли, что теперь она имеет куда большие шансы стать счастливой с другим мужчиной, нежели обрести счастье с этим, вернувшимся (если это все-таки произойдет)? Строить новые отношения страшно, но там, во – первых, нет «подмоченной репутации прошлого», а во – вторых,
От того, насколько честными, серьезными и ответственными будут ее ответы на эти вопросы, зависит все ее будущее. И это не преувеличение.
А может быть, все-таки нет?
Однажды шеф – редактор моей телевизионной программы «Все решим!» (это тот наиважнейший человек, благодаря которому моя сумбурная беседа с гостем из часовой консультации обретала форму двадцатиминутной истории) с горечью сказала мне: «Опять это слово ‘‘подсознание’’! Никогда не пойму, что за ерунда такая. Андрей, может быть, можно как-нибудь без него обойтись?» Я улыбнулся и ответил: «Обойтись, может быть, и можно, только вот куда это подсознание тогда девать?» Да, подсознание…
Хотя я, как известно, и не большой любитель Зигмунда Фрейда, отрицать подсознание или даже бессознательное у меня рука не поднимется. Есть такая штука. И организована она ух как сложно, а ведет себя и вовсе… Что называется, без ста грамм не разобраться. В общем, как и почему это происходит, я объяснить логически не могу, впрочем, такая вещь, как логика, Его Величество Подсознание никогда не волновала и не останавливала, скорее напротив. И потому некоторые женщины, узнав об измене мужа и о грядущем разводе, как-то умудряются от этой мысли откреститься: «Свят! Свят! Свят!» Привиделось, причудилось, не было ничего такого. «Чур меня, чур!»
Помнится, заслали мне как-то на растерзание целую бригаду очаровательных женщин из одного известного глянцевого журнала. Это у редакции журнала идея такая возникла, чтобы доктор «пролечил» его сотрудников, а заодно и материал получился для номера. И вот садится передо мной приятная, улыбчивая, очень интеллигентная женщина, стилист, как я потом узнаю. Выглядит она значительно моложе своих лет и вообще производит самое хорошее впечатление. Все замечательно, если бы не напряжение – ну просто ужасное! – во всем теле. Прямо за версту видно! За версту! Сжата, зажата. Катастрофа!
Я спрашиваю:
– В чем дело? Что нас привело к доктору?
– У меня очень хорошая семья, – говорит она, причем совершенно искренне. – Очень хороший муж. Он вообще – замечательный человек. Умный, талантливый, внимательный. Мы прожили с ним больше двадцати лет. У нас дочь, ей двадцать один. Прекрасный ребенок.
Моя голова как-то сама собой склоняется набок:
– И?..
– Ну, как бы вам это сказать… – сама с собой общается моя собеседница. – Он как бы с нами не живет.
Она говорит это настолько спокойно, что мне начинает казаться, что ее муж застрял где-то в африканской стране, где его незаконно удерживает какое-то страшное африканское правительство, и поэтому вот уже
– В смысле? – уточняю я, потому что в Африку почему-то не верится. – Он с вами совсем не живет?
– Нет – нет! – восклицает моя собеседница. – Он каждый день у нас. Он старается нам с дочерью во всем помогать, участвует в нашей жизни, стремится в семью.
– То есть он каждый день приходит? – тут у меня возникает странное ощущение, что кто-то из нас двоих немного не в себе. – И почему вы говорите, что он с вами не живет?
– Но он уходит… – «объясняет» она.
– В смысле?..
– Он говорит: «Разрешите откланяться», – смущенно улыбается моя собеседница и кивает головой. – И мы ему с дочерью говорим: «Разрешаем», – и снова, смущенно улыбаясь, кивает.
Секунда размышлений…
– Он так каждый вечер уходит?! – вдруг понимаю я. – Вот так? «Разрешите откланяться»?!
– Да, – спокойно, не дрогнув ни одним мускулом на лице, говорит она.
– У него другая женщина? – уточняю я.
И получаю феноменальный ответ:
– Я не знаю. Я как-то не интересовалась.
– Но он же живет на две семьи? – спрашиваю я, хотя мой вопрос, насколько я могу судить, звучит как утверждение.
– Я точно не знаю, потому что не хочу ничего спрашивать, – отвечает она. – Мне, честно говоря, и не хочется знать, где он живет и с кем. Некоторые, наоборот, пытаются выяснить все подробности, но, по – моему, – меньше знаешь, лучше спишь.
– Ну и что вы думаете?..
– Получается, что я женщина и не свободная, и не замужняя. Я не хочу его обидеть и вроде бы не чувствую себя вправе начинать какие-то другие отношения. Хотя вроде бы он-то меня как раз и обидел… Но, с другой стороны, я считаю, что каждый человек свободен и он поступил как свободный мужчина. Мы двадцать лет прожили вместе, этого вполне достаточно, и никто его ко мне цепями не приковывал. Каждый человек свободен, но я почему-то этой свободы для себя не чувствую. Он говорит, что любит меня и попал в нелепую ситуацию, с которой никак не может разобраться. Есть и другая сторона проблемы: наша дочь выросла и, хотя мы с ней живем вместе, у нее своя жизнь. И если раньше у меня была семья, о которой нужно было заботиться, то теперь получилось, что я предоставлена самой себе. Я всегда была очень семейным человеком, и у меня мало друзей и приятелей. И получается, что в жизни образовалась пустота, которую я не знаю, как заполнить. Конечно, у меня интересная работа, но этого явно мало, чтобы чувствовать себя счастливой. И иногда я думаю: мне сорок, а жизнь кончена.
Моя собеседница наконец разговорилась, но суть ситуации от этого другой не стала. Женщина – умная, красивая, замечательная, еще молодая, я должен сказать! – просто превратилась в соляной столп. Замерла и умерла, как спящая красавица. Конечно, понятно теперь, откуда в ней столько напряжения! Она говорит, что не знает, куда ее муж уходит. Она говорит, что ей неинтересно и она не хочет этого знать. Но правда в том, что она боится это знать. И она просто в ужасе, в панике, причем три года кряду!