7 женихов не считая мужа
Шрифт:
Баба Яга медленно, по-кошачьи ходила от одного места к другому, то подкидывая что-то в заварник, то расставляя чайные чашки, то поджигая и бросая в самовар какие-то веточки. По комнате распространялся густой цветочный аромат, который тут же выбил у меня почву из-под ног. Голова закружилась… Спасаясь от падения, я села на стул и ухватилась за край стола.
— Почему я отключилась?
— Слаба оказалась для таких прыжков, — Баба Яга-София Ротару пожала плечами и как ни в чём не бывало стала готовить чай. Вокруг неё клубился ароматный пар, вырывающийся из самовара,
На миг Марь Иванна показалась совсем молодой и очень красивой. Те же волосы, глаза, но гладкая прекрасная светящаяся кожа. Провидца мило улыбалась, неспешно наливая заварку в изящные стеклянные кружечки.
Я перевела взгляд на Кира, он вообще дар речи потерял.
— Ты как тут держишься? — шепнула ему.
Кир с загадочным молчанием вцепился в меня таким взглядом, что всё тело прострелило, будто но мне был электро-стимулятор, и его кто-то врубил.
Глаза Кирилла были тёмными, влажными и нереально красивыми, а у меня всё ещё ныли мышцы, и опять тянуло между ног.
Чертовщина какая-то!
И воспоминания о Русе нахлынули, только я почему-то его лица никак не могла рассмотреть — зато мой взгляд накрепко прилип к глазам Кира.
— Кое-как, — друг первым разорвал наш зрительный контакт и отвернулся.
Я нервно провела пальцами по влажным волосам, не зная, куда деть руки и как вообще скрыть волнение.
— Чаю, — Марь Иванна снова стала почти-старушкой, закрыла самовар, села напротив нас. — Ну, рассказывайте, — продолжала мило улыбаться.
Чудесным образом в её руке появилась коричневая самокрутка, в другой коробок спичек. Марь Иванна чиркнула спичкой, подожгла кончик самокрутки и он стал тлеть, разгоняя запах не то лаванды с табаком, не то одной только лаванды, потому что я бы не сказала, что рядом кто-то курит.
Марь Иванна глубоко и неспешно затягивалась, а потом выпускала дым, чуть заметно облизывая губы.
— Мы? Это вы расскажите, — немного озадачилась, не понимая почему Кир молчал. Сидел, уставившись в пол. — Кир, ты почему молчишь?
— А мы уже обсудили, что меня интересовало. Теперь твоя очередь.
— Да-да, — закивала Марь Иванна с блаженной улыбкой. — А ты вообще иди, милок… Тебе тоже банька не помешает, совсем бледный, глаза вон как горят, не лихорадка ли? — померещилась насмешка. София Ротару местного разлива протянула увешанную браслетами сухую руку с длинными пальцами, собираясь коснуться лба Кира, но я зачем-то её опередила. Моя ладонь с лёгким шлепком припечаталась к взмокшей коже друга. Кир даже поперхнулся — уставился на меня с удивлением, а Марь Иванна с лёгкой улыбкой покрутила браслеты, словно так и было задумано. Каменные шарики прошуршали, я отвлеклась и отняла ладонь от Кира.
— Здоров! Иди в баню! — велела я, слишком решительно.
— Ага, прогуляюсь, а то душновато тут, — засобирался Кирилл.
— Там не лучше, — знающе бросила вслед, а стоило двери закрыться, как старушачий голос проскрипел:
— Врёшь, там намного-намного лучше… — и похихикала. — Но, это
— Важно! — перебила я, и чтобы скрыть одолевающее меня волнение, сделала глоток горячего терпкого чаю. Сладковатого, как солодка, но на удивление вкусного. — Я видела там мужа.
— Мужа? — вскинула брови Марь Иванна. — В самом деле? — да она издевалась?! — Он же ж мёртвый, — беззлобно хихикнула и затянулась, выпуская дым в потолок.
Мамочки, как же эта женщина сама от себя кайфовала!..
— Впрочем, что ходить вокруг да около? — упёрла в меня торжествующий взгляд. С королевским величием сделала очередную затяжку:
— Ты пребывала в состоянии мощного, здорового транса, — выпустила дым в сторону, — а твоё тело делало всё, чтобы максимально расслабиться и таким образом справиться со стрессом.
Прикинув, что я там делала, что получила и как себя сейчас ощущала, я бы не назвала это состояние “без стресса”. Как по мне, меня шандарахнуло жуткой правдой: Руся мёртв, зато я миленько мастурбирую, чтобы снять напряжение и отдохнуть.
— Моя банька — супер средство от всякой хвори, — лучезарно лыбилась Марь Иванна, — душевной или физической, — старушка-молодушка, положила самокрутку на пепельницу, которая стояла на краю стола, и сделала глоток чаю. — Путешествуя по мирам, вы теряете силы. Очень-очень много. Восстанавливают их выбросы окситоцина… дофамина… слышала о таком? — Марь Иванна провела кончиком пальца по краю чашечки, а хоть я смутно припоминала эти слова, отчаянно замотала головой.
— Тогда не засоряй свой мозг такими мелочами, но знай, добыть эти гормоны не трудно. Они легко вырабатываются во время… секса например, — усмехнулась хрипло, но на удивление приятно, и я уставилась на Марь Иванну, не понимая, почему она, блин, кажется такой странной, но милой.
— Но это так, цветочки по сравнению с банькой. Она просто крышу рвёт, да? — всепонимающе и даже уличающе продолжала “банщица”, я даже залилась краской, осознав, что бабка прекрасно знала, чем я там занималась.
— А вот прыжки по мирам, — лицо Баб Яги стало ужасно серьёзным и вмиг потеряло всю игривость. — Штука опасная. И без предварительной подзарядки — убийственная. Вам прежде чем сюда лезть, нужно было хорошенько подготовиться. Отдохнуть, поесть от души, потрахаться вволю. Да и физически, — она смерила меня скептическим взглядом, — силёнок поднабрать. А вы за один день иссохли, — досадливо цыкнула. — Ну ничего, — тотчас примирительно, — ты вроде хорошо отдохнула, теперь уже будешь знать, что случается, когда не в своём теле душа, так ведь?
— Ага, — торопливо кивнула я.
— И раз одни пришли, значит, кого хотели найти не сыскали?
— Не то чтобы, — промямлила, грея о чашку руки. — Вроде нашли, но… он погиб…
— А, — кивнула хмуро. — Опоздали, стало быть?
— Да, — опять кивнула и поспешила сделать глоток, чтобы заткнуться.
— Ничего. Может, в другом мире повезёт. А потом меня найдёте. Я же никуда не денусь. Всегда на посту, — опять затянулась самокруткой, чуть прищурившись и на меня задумчиво глядя.