72
Шрифт:
– Ты, на хрен, кто такой и откуда здесь взялся?
Я растерянно оглядываюсь.
Сюда – это куда?
– Говори, черт тебя возьми! – он вновь замахивается ладонью. Несмотря на его щуплость, я рефлекторно прикрываю лицо руками, но удара не следует.
– Я.. – мой голос хрипит и я прокашливаюсь.
«Меня зовут Лаки – мое имя Лаки».
– Я.. Лаки.
Рыжий фыркает и выпрямляется, не спуская с меня глаз:
– Уж сомневаюсь, если оказался здесь. [прим. Лаки (lucky) –
– 2-
Теперь я смотрю за их спины.
Здесь – это где? Вопрос повторно всплывает в моей голове неоном. Он борется за место рядом с остальными и определенно конкурентоспособен.
Чувствую, как первая дезориентация начинает сменяться дикой паникой. Где я, блин? Кто эти придурки, что бьют меня по щекам, и таращатся, как на невидаль?
– Где.. – я вновь прокашливаюсь – где я?
Стараюсь с локтей приподняться выше, но Выпученные Глаза вновь требовательно останавливает меня тычком пальца в грудь:
– Не рыпайся, на хрен – повторяет он. Так часто ругается, что будто пытается этим скрыть свою худосочность и выглядеть более грозно.
– Где я? – несмотря на его приказ, я вновь пытаюсь подняться. За что награждаюсь очередной затрещиной.
– Да что ты делаешь? – я уже хочу замахнуться сам, чисто в качестве защиты от этого безумного придурка, но Рыжий подключается и предупреждающе поднимает ногу. Мол, если что – он двинет ботинком мне по челюсти без раздумий.
Бросаю просящий взгляд на девушку за их спинами – но она тут же поспешно отворачивается. Будто один мой взгляд – это самое страшное наказание, уготованное ей.
– Ладно-ладно – я поднимаю руки ладонями вверх.
Откуда-то я помню и то, что это означает знак капитуляции. Почему, если я помню такие странные, не связанные между собой мелочи с прошлого – не могу вспомнить самого главного? Кто я и как здесь оказался?
– Так-то лучше – кивает Выпученные Глаза и Рыжий опускает ногу.
Но все они напряжены.
– Повторяю вопрос – кто ты?
Голос Рыжего звучит властно и требовательно. Очевидно, несмотря на гонористость Выпученных Глаз, лидер из них троих именно он.
– Лаки.
– Да нам насрать, как тебя зовут! – фыркает Выпученные Глаза – ты как здесь, твою мать оказался, Везучий? – последнее слово он произносит с таким сарказмом, что им будто пропитывается весь воздух вокруг.
Я растерянно дергаю плечами:
– Не знаю.
– Он, на хрен, нам бошки морочит! Как пить дать – морочит! – он поднимает голову к Рыжему – предлагаю связать его и бросить к чертям в трап.
Трап? Это слово я не знаю. Что оно значит? Но если они хотят меня туда бросить – вряд ли что-то хорошее.
– Я правда ничего не помню! – повторяю я уже с мольбой в голосе – клянусь! То есть..
Я хмурюсь, будто пытаясь визуально увидеть
– Я знаю какие-то отдельные вещи, но понятия не имею откуда. Просто знаю и все тут. Как будто всегда знал. Они глупые и бессвязные. Например, я знаю, что рыбу ловят и глушат. Знаю, что младенцы кричат, когда их сразу после родов бьют по попе. Знаю..
Я начинаю паниковать, пытаясь вспомнить разом все, что проносилось в моей голове:
– Знаю.. что ладони вверх – это «сдаюсь». Что-то приходит ко мне походу, и я даже не знал, что помню это.. я..
Я закрываю рот и беспомощно гляжу на них. Во мне одновременно бурлит страх и ярость. Какого черта вместо того, чтобы помочь мне, они меня бьют, допытываются и собираются связать и бросить в какой-то там трап?
Рыжий глухо вздыхает и скрещивает руки на груди. После чего смотрит на Выпученные Глаза и изрекает:
– Выборочная амнезия, блин. Как у всех хоплэтов.
Кто такие хоплэты? Неизвестных слов становится все больше, а уходящий прямо сквозь пальцы хотя бы призрачный контроль над ситуацией вновь побуждает меня подняться с локтей.
– Хоплэты? Кто такие хоплэты?
Но они будто не слышат меня. Впервые Выпученные Глаза не пытается вернуть меня на полу-лежачее место.
– Черт, Лютер, но я клянусь тебе – на утряке его не было. Я, на хрен, яйца свои ложу на это! Я все тут прошарил – не было никого! Откуда он здесь, мать твою, взялся?
Они вновь глядят на меня. Я настороженно перевожу взгляд с одного на другого, стараясь не выпускать их из виду так же, как они меня. Девчонка будто бы уже слилась со стеной – молчит и не двигается.
Только зрачки пляшут туда-сюда.
– Ты как сюда попал? – повторяет уже в сотый раз Рыжий вопрос, на который я не знаю ответа.
Отчаяние накрывает меня. В голове снова всплывает незнакомое, но угрожающее слово «трап». Я не хочу в трап, чем бы оно ни было.
– Я не знаю – повторяю я – клянусь, я не знаю, блин как сюда попал. Я даже не знаю «сюда» – это куда?
Наконец, Выпученные Глаза тоже встает с корточек. Скептично глядит на меня. Цокает и бросает Рыжему:
– Я, на хрен, не веру ни одному слову этого чертова хоплэта. Слишком много странного. Ты, блин, чувак сам что ли не видишь? Что за хрень у него? Ни у одного из нас такого нет.
Он вновь кивает в мою сторону, но что именно со мной не так я понять не могу.
– Надо бросить его в трап – вновь гнет свое Выпученные Глаза, подводя черту.
– Нет! – я вскакиваю – не надо в трап!
Видимо, я делаю это очень резко – потому что девушка за их спинами вскрикивает, а они тут же выставляют руки вперед, готовые наподдать мне как следует.
В ответ на это я растерянно делаю шаг назад и упираюсь в холодную стену.
– Ты еще раз так сделаешь – полетишь туда, черт возьми, башкой вперед прямо сейчас! – кричит Выпученные Глаза, но видно, что злится он из-за того, что действительно испугался.