77 бантиков на одной голове

Андреева Софья

Лимон, оценив ситуацию, подметил, что он остается без должного внимания. Непорядок. А как же опыление, цветение, плодоношение? Ведь он должен оправдывать хозяйскую надежду и любовь. Об этом он незамедлительно заявил присутствующим.

— Лимон, пожалуйста! — взмолилась Элис.

— Вы же не можете… — подхватила Попугаиха.

— Не говорите, чего я не могу, если это я могу, — сурово прервал Лимон, вот протрете мне листья сахарной водой, — тогда, пожалуйста, хоть на край света.

— Красиво живешь!!! — подытожил Кедр.

— А

что делать? — сказал Лимон.

Кукла, до сих пор остававшаяся в тени, вдруг нашла в себе силы: пугливо и нерешительно она попробовала заговорить.

— Можно я протру?

— Можно! — на всякий случай, пока Кукла не передумала, сразу согласился Кедр. — А что?

— Можно я протру Лимону листочки, — уточнила Кукла и покраснела.

Лимон удивленно уставился на нее.

— Я сделаю это с радостью, — добавила Кукла. Элис показалось, что Кукла чуть не лишилась чувств.

— Ну, чего молчишь? — обернулся к Лимону Кедр.

— Пусть идет, — махнул Лимон веткой в сторону Элис, — я сам себя протру.

Потрясенная отказом кукла ахнула и упала без чувств. Оказывается, она умела это делать.

Лимон на лету подхватил Куклу ветками и смущенно сказал:

— Нет, я не против, но я… стесняюсь. Кто бы знал, как я стесняюсь!!!

Кедр, воспользовавшись замешательством, заторопил девочку.

Элис направилась, было к двери, но тут же остановилась. Дверь из квартиры заперта на ключ, ключ у мамы в кармане. Элис наказана на неделю, за свой поход на электричке. Что делать? Ничего не оставалось, как просить, умолять маму о прощении.

Мама уже дожаривала пирожки. Они были с грибами. Элис очень их не любила. Собирать грибы обожала, а вот есть — ни под каким соусом. Зато это были любимые пирожки Антона. Мама продолжала каждый день ждать сына. Поэтому меню ежедневно включало любимые блюда Антона.

Элис вздохнула и подошла к столу.

— Мама, можно я пойду на улицу?

На самом деле наказывать ребенка маме не хотелось, но сказанное в пылу слово, отменять было непедагогично. Поэтому мама пустилась на хитрость. Она поставила на стол тарелку с маленьким пирожком.

— Вот съешь, тогда пойдешь.

Элис с трудом проглотила слюну. Мама все правильно рассчитала. Элис взяла пирожок и разломила его пополам. Оттуда выпал черный жареный грибок. Элис подняла на маму умоляющие глаза, но та уже отвернулась и занялась пирожками, которые словно воздушные облачка, лежали на доске. В окошке показалась голова Кедра. Он молча, знаками спрашивал: "В чем дело?"

Элис протянула Кедру пирожок и задвигала челюстями, показывая, что его надо пожевать, проглотить, одним словом, съесть. Кедр принюхался, разочарованно скривившись, отрицательно помотал головой. Пирожки с грибами он тоже не любил. Кедр изобразил страдание, но тут мама повернулась к столу, и ему пришлось мгновенно исчезнуть. Элис вздохнула и демонстративно откусила пирожок, всем своим видом показывая, что она теперь слушается

маму.

— Ну и вид, словно отраву жуешь.

Мама отломила кусочек пирожка и с большим аппетитом его съела. На сковороде угрожающе зашипело. Схватив лопатку, мама ловко перевернула в кипящем масле раскрасневшиеся пирожки. В открытое окно заглянула Попугаиха. Она сидела на голове Кедра, крепко уцепившись в его роскошную шевелюру. Уловив момент, Попугаиха схватила с тарелки Элис пирожок и очень даже аппетитно его сжевала. Элис от удивления раскрыла рот.

— Все съела? — удивилась мама и тут же положила ещё один.

— Ну, мама!!! — плаксиво протянула Элис.

— Поправляйся.

"Это надо же так хотеть на улицу", — подумала мама.

Элис откусила малюсенький кусочек. Как только мама снова повернулась, Элис отломила большую часть пирога и быстро протянула её Попугаихе, которая опасливо выглядывала из-за рамы.

— Мама, можно я пойду, — не давая опомнится, Элис вскочила и демонстративно дожевала остатки пирожка. — Ты сказала один, а я уже съела два. Ну, быстрее, быстрее, соглашайся — тормошила она мать.

Но маму что-то остановило. Она не отпустила Элис погулять…

Элис не могла этому поверить.

— А зачем же ты заставляла меня есть? — Обида захлестнула её, слезы подступили к горлу. Элис заплакала…

— Мне, вообще-то, показалось, что ты выбросила их в окно.

— Я их не выбрасывала!!!!

Элис убежала в свою комнату. Там она закрылась на ключ и долго, неудержимо горько рыдала. Пирожки с грибами она просто ненавидела.

Кедр, посовещавшись в Попугаихой, куда-то исчезли. Элис вдоволь наплакавшись, уснула тревожным сном. Ей снились грибы, они гладили её по голове, улыбались, и благодарили её за то, что она не любит их есть.

Элис проснулась оттого, что кто-то тихонько тормошил её за плечо. С минуту непонимающе она смотрела в потолок, пока её глаза не привыкли к темноте. Мягкий, но требовательный толчок повторился, и Элис оглянулась. На подушке сидела кочка. Увидев, что девочка проснулась, она приставила к губам плоский вытянутый лист и показала в сторону окна. За окном в полумраке смутно различались силуэты Кедра и Попугаихи.

Элис осторожно откинула шпингалет, отворила окно. Кедр заглянул в комнату и тихо прошептал:

— На улице прохладно, надень кофту.

Когда Элис была готова, Кедр протянул ей самые надежные ветки и осторожно, словно на лифте, стал опускать на землю. Не успела Элис встать на ноги, как попала в объятия подруги. Элис не поверила своим глазам. Кикирилла светилась от радости, тормошила подругу, не давая ей опомниться, и восторженно шептала:

— Тебе понравилось? Здорово, да?

Элис окончательно проснулась, поежилась от ночной прохлады, и засунула руки в длинные рукава кофты. Конечно, ей понравилось! От волнения она запуталась в рукавах. Кикирилла весело щебеча, стала помогать Элис.