8? пьес для двух актеров

Злотников Семен Исаакович

Порогин. Пятьдесят два года…

Вера. Опять не слушает…

Порогин. Жизнь! Больше, чем жизнь! Теперь, вдруг, выясняется…

Вера. Митя…

Порогин. Ложь, фальшь, лицемерие, стыд…

Вера. Упрямец недобрый, да выслушай ты, наконец, меня, меня!..

И опять старик с удивлением глядит на старуху.

Видит Бог, Митя… Горло… Сдавил будто кто… У тебя

памяти, Митя, шесть граммов осталось. И куда все девается?.. Война же была, ты помнишь? Что медсестрой в госпитале работала – это хоть не забыл?

Он молчит.

Митя, ну, Митя… Раньше не рассказывала… Ну, потому что, ну, глупость одна… Ты бы не понял, а я бы толком не объяснила… Сейчас вот понять не желаешь, а тогда… Да хочешь знать, еще таких писулек тогда я чуть не миллион получила… Красоту неземную не помнишь мою? Что, забыл? Все забыл… Да захоти я тогда! (Замечает его взгляд.) Что?.. Ни о чем таком я тогда не думала и ничего такого тогда… Только мне-то не надо, а им-то, солдатикам – надо… И война, и блокада, и жуть – а им надо… И голодные, и пораненные – а надо… Воины, Митя, поверишь, в меня через койку влюблялись. Одно все и то же: люблю, да люблю… Люблю, да люблю, да люблю… Вот ты мне сейчас, как нормальный человек скажи: я что, запрещать им могла?

Он молчит.

Худущая была, Господи… Шейка тонюсенькая, лицо шелушится, волосы лезут… а все равно только и слышала: Вера Максимовна, на вас без удовольствия глядеть невозможно!

Порогин (тихо). Пошлость.

Вера. А мне до сих пор восточные мужчины на рынке говорят: Такой ужасно красивый бабулька, все забирай подешевле! Знаешь, сколько я тебе экономлю?

Порогин. Зачем пошлость, Вера? Я не понимаю, для чего ты мне все это рассказываешь?

Вера. Сам всегда говоришь: человеческая жизнь густо замешана на несправедливости. Да чтобы сам не был несправедливым. Чтобы знал.

Порогин. Я говорил о жизни и смерти.Я говорил о несправедливости жизни, ведущей к смерти. Ты же всегда, всегда… У тебя поразительная способность снизить, упростить, подменить. Откуда это в тебе, почему?

Вера. После грыжи, Митя!.. После этой грыжи дурацкой ты сделался невыносимым!.. Раздражаешься по мелочам, куда-то все рвешься от меня… Уже даже я тебя не устраиваю…

Порогин. Низкая жизнь меня не устроит.

Вера. В последнее время, я на тебя гляжу, у тебя ни к какой жизни желания нету. Ни к какой, Митя! Кафедру забросил, ректора вашего послал, днями встречаю, он мне говорит, до сих пор дойти не может… А уж как он к тебе, и уж как он перед тобой!.. А учеников? Их-то за что поразгонял?

Порогин. Бездари.

Вера. Федя не бездарь! Сам выбирал парня в аспирантуру, и сам говорил – талант! И сам же талант да своими же руками…

А Лизаньку за что? Девонька очень старалась, и по хозяйству мне помогала… Митя, ты с людьми разучился, не только со мной. Я напрягаюсь, вспомнить хочу, с кем ты за последние три месяца хоть словом обмолвился, хоть полсловом… Кроме, конечно, своего Толстого.

Порогин. Не трогай Толстого!

Вера. Тебе все людское чуждо!

Порогин. Не касайся этого имени, прошу!

Вера. Он тебя заведет, я давно за вами наблюдаю!

Порогин. Невозможно, нет, я уйду… Я лучше уйду, Вера, Вера, уйду… (Пытается встать, но сил, видно, нет.) Уйду… надо уйти… (Сидит.)

Вера (с жалостью на него смотрит). Куда?

Порогин. Уйти… исправлять… все было неправильно…

Вера. Семьдесят восемь, Митя!

Порогин. Все равно… уйти… сколько бы ни было… не могу… (Вдруг, странно и пристально на нее смотрит.) Ты думаешь, поздно?

Вера. Опомнился. Помереть сил бы хватило.

Порогин. Но я… Я не могу представить, что умру. Так вот умру… Так было в детстве, потом на войне… И сейчас так.

Вера. Митя, ну ладно, поверь мне на слово: все там будем.

Порогин. Не могу я поверить… Мой мозг еще никогда не был так готов к жизни…

Вера. Мозг-то готов – а другое? Другое-то – готово?.. Ты бы хоть иногда на себя со стороны глядел… Уж молчу я про то, как ты ходишь. Живешь, Митя, как – одному только Богу известно: поджелудочная, позвоночник, правое легкое, два инфаркта…

Порогин. Мозгом, мозгом!.. Ты не понимаешь, о чем я говорю: умереть – надо согласиться… Без моего согласия этого не будет… Я знаю точно… Как на войне знал…

Вера (устало). Фантазер…

Порогин. Знал! Наверно! Как ни про что другое! И так было! И будет всегда!

Вера. Ох, Митя, знал ты, не знал ты… Убило бы – и лежал бы в земле, как миленький. Митя – как все лежат.

Порогин. Невозможно… Без моего согласия… Слишком много задумано… Я хочу жить, Вера… Должен… Особенно сейчас… Это важно… Важно, понимаешь?

Она молчит.

Но я хочу высоко. Я должен высоко, иначе… ничего не получится. Невозможно жить, мыслить, писать… Невозможно в разладе!

Вера. Митя…

Порогин. Невозможно! Невозможно!

Вера. Да на здоровье, я что, возражаю? Живи долго, пожалуйста, хочешь, всегда живи, Митя… Как будто я против, да, честное слово… Живи, ты, живи!..

Порогин. Как жили – уже не смогу. Не хочу.

Вера. Плохо жили разве?