8-й день недели
Шрифт:
– Присаживайтесь.
– Главред нехотя указал на потрёпанный офисный стул, предназначенный для визитёров. Немолодая мебель угрожающе скрипнула под молодым человеком.
– Вы записаны?
– Даже не знаю.
– Кола пожал плечами, рассматривая обстановку кабинета.
– Я приходил вчера вечером, но секретарша сказала, что вы отсутствуете. И предложила прийти на следующий день. То бишь сегодня.
Бергер задумался. Ну не в такую же рань!
– Ну хорошо, - он поднял песочные часы, стоящие на столе, и перевернул вверх тормашками. Жест призван
– Я вас внимательно слушаю.
Ещё Бергер недобрым словом вспомнил секретаршу Валю, не предупредившую о визите молодого человека.
От Колы не укрылся негостеприимный песочный посыл главреда, но он сделал вид, что не заметил этого.
– Ваша газета, Михаил Борисович, давно и успешно рассказывает не только о новых открытиях в разных областях науки, но и о, так скажем, "хорошо забытом" старом. Например, о древних корнях фразеологизмов, о которых мало кто имеет представление. Знакомит читателей с рецептами народной медицины и...
– Философией, оккультизмом, эзотерикой и религией.
– Перебил его Бергер.
– Вы совершенно правы, молодой человек. Только мне это давно известно. Не пойму, зачем рассказывать мне о том, чем занимается моя газета?
Чувствуя, что терпения главреда надолго не хватит, Кола сразу же перешёл к делу.
– Так вот о религии я и пришёл поговорить. Хотел бы вам предложить опубликовать свою статью о нашем прошлом. О мистической связи между древним язычеством и молодым христианством.
– Кола открыл портфель и извлёк несколько скреплённых тетрадных листов формата А4, и положил их перед Бергером.
– Вот, пожалуйста. Смею надеяться, что эта тема вас заинтересует.
Тот покосился на исписанную убористым почерком рукопись, однако в руки не взял. Вместо этого бросил выразительный взгляд на песочный хронограф, уже отсчитавший половину временного цикла.
Этот чудак не в курсе, что существуют компьютеры и программа "Word"?
– Смею спросить, почему вы, молодой человек, называете христианство, насчитывающее более двух тысяч лет истории, молодым?
Кола искренне удивился вопросу.
– Что такое две тысячи лет для человечества, насчитывающего гораздо более глубокую историю? Так, мгновение.
– Всё равно вынужден с вами не согласиться.
– Главред категорично покачал головой.
– Сайентология, Новое мышление и Живая Этика - вот примеры действительно молодых религий. Возникшие совсем недавно, они зачастую оспариваются традиционными конфессиями и судебными органами разных стран. Что поделаешь, - Бергер философски пожал плечами, - такова судьба всех вер. Даже упомянутое вами христианство начиналось с гонений его последователей.
– Бергер встал, разминая затёкшие конечности, и подошёл к окну.
Вид ссыпающегося песка не только не успокаивал,
– Расскажите вкратце, что здесь написано.
– Не оборачиваясь, попросил главред.
Подобные разговоры, откровенно говоря, ему нравились. В противном случае он бы давно прогнал незваного посетителя.
– Принято считать, что христианство и язычество - антагонисты.
– Кола машинально потянулся к рукописи, словно студент за шпаргалкой. Но передумал и сел обратно, пытаясь найти комфортное положение на жёсткой неудобной поверхности.
Инквизиция для несогласных с главредом журналистов? И сколько же их подверглось пыткам этого стула?
– Но, как мне кажется, это неверно. И то и другое суть Божий промысел, уготованный для нас. Ведь, как известно, история не знает сослагательного наклонения.
Кола замолчал, предоставляя собеседнику возможность проявить отношение к сказанному. Но Бергер лишь распахнул окно, впуская в кабинет тёплое майское солнце.
– Продолжай, - коротко бросил он.
Кола набрал до отказа в лёгкие воздуха, и медленно выдохнул. Он любил солнце. Ведь не зря же носил такое солнечное имя.
– Корень всех наших бед в том, что мы не принимаем своё прошлое. Не принимаем его как единое неделимое целое. Расчленяем его на то, что нравится, чем гордимся и тешимся. И на то, во что не верим, от чего отказываемся и что не хотели бы признавать. А ведь нам нечего стыдиться! У нас, русских, великое прошлое и древняя история. Её сознательно искажают, чтобы лишить нас будущего. Лишить самодержавия духа и обратить в послушное стадо баранов, бегущих за скидками в гипермаркеты. Никто не должен догадаться, что человек, не ведающий своих корней, лишён будущего. Это справедливо и в отношении целого народа. Отсюда все болезни. Ведь это своего рода шизофрения, раздвоение сознания. А человека нельзя делить. Нельзя себя делить. Нужно осознать, что ты - образ и подобие Бога. Что ты - творец!
– Распалённый собственной речью, он вскочил и зашагал по кабинету. Портфель свалился на пол.
Бергер, ухмыляясь, повернулся к молодому человеку. И, скрестив руки на груди, сел на подоконник.
– Да, человек творец.
– продолжил Кола с жаром в голосе, - Мы же в состоянии творить. Для этого нам даны руки. И сердце.
Главред пока не определился с тем, как реагировать на услышанное.
– Занятная у тебя теория, Кола.
– Скорее, история. Но нам пора осмыслить прошлое, чтобы изменить будущее.
– Глобальная задача. А как ты собираешься примирить христиан с неоязычниками?
– Очень просто. Для этого я и пришёл к вам. Нужно, скажем так, доносить в массы информацию. Нужно рассказывать людям об их прошлом. О том, что на самом деле никакого противостояния нет. Ведь солнце светит для всех одинаково, не выделяя по вере. Ветер обдувает и христиан, и буддистов, и иудеев. Земля одинаково всех кормит хлебом. Я об этом и написал в своей работе. Надеюсь, вы её опубликуете.