8-й день недели
Шрифт:
Золотой кулон. Змеюка и солнце...Я почти забыл о том пожаре. И казалось, что это лишь страшные воспоминания. Но нет. Прошлое возвращается...
Тем не менее, собрался с силами и подошел к телу. Уже знакомая цепочка с кулоном. Но в покоящихся на коленях руках труп держит песочные часы. Самые обычные, ничем не примечательные.
Что-то новое
– Это я звонил. Я Егор Колганов.
Марченко обернулся. Сдавленный голос принадлежал высокому молодому человеку, примерно одинакового возраста с полицейским. Широкоплечий, с нечёсаными светло-русыми волосами, незнакомец сутулился и вообще выглядел дико измождённым.
Марченко
– Александр Марченко, следователь.
Судмедэксперт, не прикасаясь к телу, внимательно его рассматривал. Затем натянул перчатки и принялся аккуратно оттягивать одежду.
– Не может быть!
И обратился к Колганову:
– Говорите, что обнаружили его полчаса назад?
Тот кивнул.
Врач ещё раз покосился на Бергера.
– Этому трупу не меньше двух-трёх месяцев. Это я вам как специалист заявляю.
Колганов сглотнул.
– Я не знаю, что произошло. Ещё вчера я с ним разговаривал. Он был живой.
Медик аккуратно снял украшение и положил в пакет для вещдоков. Песочные часы легли в другой.
Гена Труман тем временем осматривал кабинет.
– Сан Дмитрич, следов борьбы, крови нет. Следы взлома тоже отсутствуют.
– Продолжай, Гена. Не сдавайся, - приободрил его Марченко.
Теперь следователь знал, что никаких следов нет и не будет. Аккуратно взяв под руку бледного Колганова, сказал негромко:
– Есть разговор.
– Да, я понимаю.
– Предлагаю прогуляться.
– С удовольствием. Мне это нужно как никогда раньше.
Помимо того, что ему самому хотелось скорее подышать свежим воздухом, Марченко преследовал ещё одну цель: отойти подальше от лишних ушей.
Молодые люди спрятались под кроной раскидистого тополя. Колганов не мог отдышаться и сполз вниз, прислонившись спиной к толстому стволу. Дрожащие же руки спрятал в карманах. Недолго думая, Марченко поступил аналогично.
– Прозвучит банально, но тем не менее: расскажите всё с самого начала.
Журналист некоторое время собирался с мыслями. Это оказалось нелёгким делом, ведь болело всё: руки, спина, голова. Свежий утренний воздух немного отрезвлял, что, хоть немного, но радовало.
– Да...с чего начать. Понимаете, я разговаривал с Михаилом Борисовичем несколько часов назад...
– О чём шёл разговор?
– В конце октября прошлого года на рублёвке сгорел дом.
Марченко, услышав это, инстинктивно напрягся.
– Михаил Борисыч велел написать об этом статью. Но в официальных сводках практически ничего не было. Информационное поле хорошо подчистили, что само по себе странно. Никаких документальных материалов у меня не было. Поэтому, честно говоря, смысл задания заключался в том, чтобы придумать причину, по которой сгорел особняк.
– В голосе Колганова послышались оправдывающиеся ноты.
– Понимаю, звучит глупо. Но у нас такой
– Так понимаю, ваш разговор состоялся вчера.
– Да. А сегодня ночью мне приснился странный сон. Скорее, кошмар.
– Расскажите.
Колганов замялся.
– Со стороны это будет выглядеть так, будто я идиот.
– А мне кажется, нет.
– Возразил Марченко.
– Учитывая то, что вы обнаружили в кабинете вашего шефа.
Егору пришлось согласиться.
– Мне приснилось, будто присутствую на месте пожара. Причём нахожусь в самом его сердце. Вокруг люди, ряженые в маскарадные костюмы. Кажется, они отмечают Хэллоуин. Внезапно один превращается в зомби. Неожиданно так, безо всякой причины. И бросается на стоящую рядом девушку. Но бедняге удаётся вырваться и убежать. Не знаю, возможно она спаслась.
– Никто не спасся, - вырвалось у Марченко.
– Вы что-то знаете?
– изумился Колганов.
Тот поспешил успокоить.
– Только то, что зафиксировал судмедэксперт. Продолжайте.
Егор шумно выдохнул.
– Я бродил туда-сюда и не чувствовал своего тела. Не видел его. Словно стал бесплотным духом. Понимаете?
Марченко хмурился, думая о своём. Что, впрочем, не мешало внимательно слушать собеседника. Рассказ перепуганного журналиста странным, непостижимым образом укладывается в картину, виденную им воочию в прошлом году. С той лишь разницей, что Колганову всё приснилось, а он пережил наяву.
– Понимаю.
– Никто не обращал на меня внимания. Ни этот монстр, ни остальные. А потом...подробностей не помню...вроде как в доме уже было несколько таких чудовищ. Они набросились на живых и стали их пожирать. Сразу же вспыхнул пожар. Причём везде, одновременно. Потом всё смешалось, и мёртвые и живые. Если к тому времени такие ещё оставались. Мне захотелось уйти из дома. Но внезапно я увидел его. Он стоял напротив меня. Не знаю, видел ли он меня. Он тоже молча наблюдал за происходящим. Правда, выражение лица его было...как бы это точнее выразить...сладострастным. Словно кайфовал, получал удовольствие от происходящего. Меня обуял дикий страх, и я проснулся.
Вспоминая произошедшее и повествуя, Колганов снова разволновался. Сердце бешено колотилось и было готово выпрыгнуть из груди. Во рту пересохло, дико хотелось пить.
Как после этого сна
– Кого именно вы увидели?
– осведомился заинтригованный Марченко.
– Как кого? Бергера, главреда.
Полицейский отклеился от ствола и встал, разминая конечности. Дело принимало весьма интересный оборот. Надо с чего-то начинать, но непонятно, с чего именно. Свидетели? Да, есть потрёпанный паренёк, словам которого никто не поверит. Даже он сам, не знай, что тот говорит правду. Есть странные предметы, вроде кулона и песочных часов, но записывать их в разряд вещдоков - значит чересчур доверяться фантазии. К тому же, скорее всего, видел он их в первый и последний раз и дело снова передадут в другое управление. По крайней мере, так сказали в прошлый раз. Начальство ведь никогда не врёт. А Валера, судмедэксперт, осматривавший обнаруженное у входа в сгоревший дом тело, потом клялся, что это был лишь нормальный обгоревший труп.