8-й день недели

Дальний

– В общем, да.
– Признался он.
– И то, и другое.

– Ну вот видишь, какая я непредсказуемая, однако. Приличия ради будем считать нашу встречу не свиданием, а...эмм...экскурсией. Я - твой гид, экскурсовод в мир таинственного и неизведанного.

– Ого!
– Подыгрывая, воскликнул Колганов.
– А денег-то мне хватит на оплату билета?

– Деньги - это всего лишь деньги. Моя цена - гораздо большее!

– Душа?
– Предположил он.
–

Сердце? Почки? Печень не предлагаю, потому что она, думаю, далека от товарного вида.

Оба засмеялись.

– Если без шуток, - продолжила Пси серьёзным тоном, - то хочу показать тебе работы солнечных мастеров: художников, скульпторов. Ты и так достаточно увидел недавно, так что, считай, твой билет оплачен заранее.

– Звучит интригующе, - признался он, безуспешно стараясь не утонуть в её бездонных глазах.

– Скоро увидишь. Внешне ничем не примечательное место. Скорее, наоборот. Но для ценителей, для тех, кто знает...

Как девушка и предупреждала, музей оказался снаружи практически незаметным. Крошечная вывеска - Колганов прошёл бы мимо, не обратив внимания. Может, так и задумано?

Псиведьма словно прочла мысли журналиста:

– Официально - Музей копий. На самом же деле...

– Я тебя понял, - отрапортовал он бодро.

Внутри прохладно. Свет слегка приглушен. Но экспонаты - картины, скульптуры и другие предметы искусства, индивидуально подсвечены. И тишина. Несколько посетителей неторопливо прохаживаются, подолгу замирая у каждой из художественных работ.

Псиведьма легонько прикоснулась к Егору плечом. От этого невинного жеста сердце парня бешено заколотилось. Она уловила это его состояние, и прижалась немного сильнее. Колганов обнял её за талию и тут же отпустил, почувствовав, что не может совладать с эмоциями. Пси улыбнулась. Оба продолжали молчать.

– Кто-то обещал быть моим гидом, - прошептал он.

– Помню, помню.
– Он тоже перешла на шёпот.
– Просто боюсь помешать своей болтовнёй остальным.

– Перефразируя слова главного героя фильма "Шоколад": хорошая отговорка, правильная. Но - не канает.

Псиведьма ткнула его пальцем в бок.

– Ах так!
– С дружеским вызовом зашипела она.
– Ну смотри, когда все уйдут, запру тебя здесь, устрою тебе другое кино - "Ночь в музее". Вот тогда пожалеешь, что задирал меня!

– Боюсь, боюсь!

– Так и быть, выполню своё обещание.
– Девушка взяла журналиста под локоть, и они шагнули к висящей напротив картине, отображающей внутреннее убранство старорусской избы.
– Василий Поленов, интерьер русской избы. Кстати, само слово "изба" на Руси имело множество вариантов произношения в зависимости от места проживания: ызба, изьба, истопка и так далее. Все эти слова часто мелькают в летописях и имеют прямую связь с глаголами "топить", "истопить". Ларчик открывается просто: изба, прежде всего, это

здание, оборудованное печкой и призванное согреть в лютый мороз.

Колганов всматривался в полотно, внимательно при этом слушая Пси. Картина дрогнула и начала расплываться. Он проморгался. Зрение вернулось, но...работа великого художника стала трёхмерной. Как если бы на журналисте были 3D-очки. Интерьер расширился, и вместе с приобретением полноты наполнился новыми красками. Заскрипели ставни, берёза за окошком качнулась от дыхания ветра. Ноздри защекотал сладкий ароматный дым.

Голос его гида долетал откуда-то издалека. Слов не разобрать, и он просто перестал вслушиваться, отдав себя во власть происходящему. Сколько так продолжалось, непонятно. И Псиведьма, повторив что-то несколько раз и не услышав ответа, перешла к действиям.

Почувствовав, как спутница потянула к следующей картине, Егор не стал сопротивляться. Они остановились у знаменитого полотна, которое, в общем, не нуждается в представлении.

– А вот копия "Богатырей" Васнецова, - продолжила экскурсию девушка.

– Я как бы догадался.
– Он подмигнул.
– Что это копия "Богатырей" Виктора Михайловича Васнецова.
– И, решив сумничать, продолжил.
– Родился в 1848 в Вятской губернии, умер в 1926 году уже в Москве.

Псиведьма так пытливо на него посмотрела, что Егор почувствовал некоторую неловкость.

– Вижу, ты прекрасно осведомлён в вопросах исторической живописи.
– Вкрадчивым голосом прошептала она.
– Раз так, напомню лишь, что перед нами подлинник.

– Ну прости.
– Взмолился он.
– Всё. Умолкаю. Просто решил повыпендриваться. Ведь мы ещё в школе проходили...

Он запнулся, когда переварил услышанное.

– Как подлинник? А что тогда в Третьяковке?

– Копия. Качественно выполненная копия. И если поставить две работы рядом, можно найти три маленьких отличия. По числу действующих лиц.

Колганов стукнул себя по лбу.

– А, блин, вспомнил, ты же в самом начале сказала, что здесь собраны копии, которые оригиналы.

Он изумлённо всматривался в работу великого мастера. Через несколько секунд острота зрения резко снизилась и снова вернулась в норму, но

И эта картина приобрела многомерное выражение

три великих русских богатыря ожили. Кони заржали, а всадники сурово воззрились на человека, посмевшего нарушить их покой. Былинные богатыри казались огромными и источали недюжинную силу. И человек, стоящий перед ними, невольно отшагнул назад.

Верю, верю, что вы легко могли дать бой Змею Горынычу.

Алёша Попович зевнул во весь рот, а Илья Муромец неожиданно весело подмигнул вконец обалдевшему журналисту.

Затем всё вернулось на круги своя. Егор обернулся и посмотрел по сторонам. Никто не обращал на него внимания.