80 лет форы
Шрифт:
— Ну, когда эсэсовцы сдавались, кто-то из связистов, глушивших эфир, предложил вместо помех кое-что другое передать.
— Мат, что ли? Или что-то подобное?
— Не-а. Он «Рамштайн» им врубил. «Ду хаст мищ». Представляешь рожи немецких радистов, когда они это услышали? — Торчок хохотнул.
Антонов улыбнулся:
— А вертолетчики?
— А им идея понравилась. Когда вы уже смывались, они то же самое через динамики врубили. Ну и «Ангела». А потом, когда уже заканчивали, «Полет Валькирий» Вагнера. Кто-то из них «Апокалипсис сегодня» больно любит. Ледников, когда узнал, сначала наорал, а потом вдруг как начнет ржать. — Долговязый лейтенант размахивал руками, словно пытался изобразить мельницу. — Он потом еще сказал, что подумает о том, чтобы сделать подобное «психологическое воздействие» постоянным.
— Капитан Антонов? — На пороге появился Кормильцев.
— Так точно.
— Завтра вы поедете в Москву с генералом Ледниковым.
— Так точно. Разрешите вопрос? — Владимир весьма удивился этому известию.
— Давай уже, герой.
— А почему? В смысле, чего мне в Москве делать?
— Товарищ Сталин
24-й танковый корпус был полностью уничтожен. Подходящие из глубины советской территории войска и полная невозможность прорыва к своим не оставили немцам иного выбора, кроме как сдаться.
Остатки 47-го танкового корпуса еще сопротивлялись, но это была уже агония.
10-я танковая дивизия, потеряв более семидесяти процентов личного состава, процентов шестьдесят техники и практически всю артиллерию, была вынуждена оставить Кобрин.
2-я танковая группа перестала существовать.
На Восточном фронте перед вермахтом явственно замаячила катастрофа.
Николай Балаков уже двадцать три дня сражался в Бресте, с первого дня осаждаемого ордами немецких солдат. Несмотря на тяжелейшие потери, понесенные вермахтом в первые же дни войны, атаки на советскую крепость не прекращались ни на секунду.
Николай первое время надеялся на скорую помощь советских войск, но ее все не было и не было. Через неделю он продолжал сражаться уже просто из упрямства, чтобы утянуть побольше немцев за собой. Слышимая очень часто далекая канонада поддерживала в нем надежду, что раньше или позже Красная Армия перемелет фашистские полчища.
Пару дней назад он вдруг понял, что канонада звучит уже не так и далеко. А потом она вдруг стала постоянно приближаться. У Николая неожиданно появилась надежда, что он выживет. Но когда он увидел советские войска, сил у него хватило, лишь чтобы прошептать:
— Наши! — После чего он сполз по грязной стене и заплакал.
Вечером в Москве был дан первый салют.
«Вторая мировая война в солдатских воспоминаниях, с комментариями. Избранное. Том 1». Военное издательство МО СССР, 1985 г.
«Война для нашего 20-го мотоциклетного полка 205-й дивизии началась ранним утром 21 июня. Утром полк подняли по тревоге и отправили пешим порядком в Ружаны, по слухам, ходившим в нашем батальоне — ловить появившуюся в Беловежской пуще белогвардейскую банду. На полпути же нас вдруг развернули и направили в помощь пограничникам ловить диверсантов в красноармейской форме. Это были уже не слухи. В последний мирный день наш полк понес первые боевые потери…
Ночь мы встретили разбросанными поротно и повзводно вдоль шоссе на Брест. Командиры предупреждали о бдительности и о том, что немцы могут устроить большую провокацию, как бы не больше, чем на Халхин-Голе. Помнится, ездовые полевых кухонь рассказывали, что в Брестской крепости диверсанты подожгли склад с боеприпасами и теперь оттуда вывозят и выводят все, что можно.
Всю ночь бойцы окапывались и маскировались. Из Бреста тянулись колонны подвод и машин. Навстречу колючей змеей прополз стрелковый полк.
Мой друг, сержант Егоров из второго батальона, заметил знакомого, перематывавшего портянки на обочине, и спросил: „Куда идете?“. Тот ответил: „Пожар тушить“. И со значением похлопал по подсумку.
Утро началось с гула моторов над головами и далекого грохота. Немцы обстреливали военные городки и лагеря в Пинске, Березе и других близлежащих селениях. Помню, мы видели, как наши истребители перехватили немецкую эскадрилью и в коротком бою сбили несколько самолетов, но и сами понесли потери. Одна из рот, прочесывая лес, подобрала трех наших летчиков и выловила двух немецких, выпрыгнувших с парашютами.
Три дня наш полк обеспечивал тылы 4-й армии. Тогда было очень тяжело, но все сражались изо всех сил и не жаловались. А на четвертый день перегруппировавшиеся немцы прорвались на стыке с 10-й армией и рванули к Слониму. В Кобрине и Березе отбивались сводные отряды из тыловых частей, маршевых рот, выздоравливающих из госпиталей. Но удержать город не смогли и откатились. Фон Клюге рванул за отступающими советскими войсками, надеясь не дать им закрепиться на других рубежах: Ему оставалось меньше пятидесяти километров до танковой группы Гота, когда утром 1 июля начался контрудар Особой армии.
Еще до войны ходили слухи о том, что в лесах Белостокского выступа в глубокой тайне развертываются корпуса с новейшими танками и артиллерией. С первых дней войны их реактивные минометы и тяжелые орудия наносили удары по фашистским войскам, но их основная сила никак не проявляла себя, спрятавшись от немецкой авиации под раскидистыми беловежскими дубами. Но теперь, пропустив мимо себя бронированное острие немецкого наступления, они ударили в мягкое подбрюшье, перерезая кровеносные жилы снабжения и связи.
4-я армия была связана и измотана оборонительными боями, и Богданов смог выделить для контрудара только наш полк и сводный отряд — остатки 22-й танковой дивизии. Однако немцы утром 3-го, деморализованные и дезорганизованные ночными атаками и артналетами,
Однако в первый день немцы смогли организовать только несколько воздушных налетов на наступающие советские войска. А ночью отряд из нескольких танков и грузовиков с горючим и боеприпасами пытался просочиться к окруженным лесными дорогами, но попал в предусмотрительно организованную нами засаду и был рассеян. Утром на поле боя насчитали четырнадцать немецких танков и бронетранспортеров и восемь наших.
Уже 5 июля немцы подтянули артиллерию и пехоту. Мы держались несколько дней, отбив четырнадцать серьезных атак и понеся при этом большие потери. В результате наш командир принял решение отойти к югу. Но мост мы взорвали, и все возможные места для немецкой переправы находились в зоне досягаемости нашей артиллерии».
Вот так, образованием так называемого «Слонимского мешка», и завершился первый этап Белостокско-Минской оборонительной операции. В этих воспоминаниях ярко прослеживается весь гений советского руководства и товарища Сталина, вовремя осознавшего, что полностью не допустить на свою территорию фашистские войска не удастся. Великолепно исполненный «диверсионный акт» с взрывом складов в Брестской крепости фактически спас две дивизии от уничтожения.
Особо стоит также отметить великолепную работу по засекречиванию Особой армии. Даже советские солдаты не знали о ее существовании и подготовке, более того, даже сейчас, столько лет спустя, в открытом доступе практически отсутствуют данные о формировании, вооружении, дислоцировании до войны этой действительно Особой части РККА. Ее командующий, тогда еще генерал армии Лаврентий Георгиевич Ледников, до сих пор остается фигурой с множеством пробелов в истории его личной и общественной жизни, что может вызывать лишь уважение к методам работы советских специалистов. В то же время это вызывает также и сожаление, не давая в полной мере насладиться знанием о становлении одного из лучших военачальников в истории России и Советского Союза.
— Таким образом, товарищ Сталин, мы отрезали группу армий «Центр» от группы армий «Юг», — докладывал, как обычно, маршал Шапошников. — Скапливающиеся у вермахта проблемы со снабжением, вызванные нехваткой подвижного состава с нужной колеей и действиями нашей авиации, привели к фактической остановке наступления. Тем более что мы развернули целую войну против немецких снабженцев. А также, в свою очередь, уже перебросили шестнадцатую армию к Бресту и двадцатую армию под Минск. Подготавливаем атаку на вторую полевую армию вермахта.
— И как дэла у нас в Минске, Борис Михайлович?
— Враг все же сумел войти в город, однако взять его не может. Бои идут за каждый дом, каждую улицу, каждый подъезд. Иногда даже за каждую квартиру. Концепция «тотальной войны» оказалась весьма эффективной. — Шапошников эмоционально взмахнул рукой. — На данный момент вермахт контролирует примерно треть города. Однако данный успех достигнут немецкими войсками за счет огромных потерь в людях и технике.
— Хорошо, Борис Михайлович, продолжайте.
— Итак, касательно наступления. Силами шестнадцатой армии и четырнадцатого механизированного корпуса мы нанесем удар по второй полевой армии вермахта в направлении Белостока. Одновременно с этим двадцатая армия, совместно с тридцать четвертым, сорок четвертым, вторым стрелковым и седьмым механизированным корпусами нанесет удар по немцам в районе Минска по направлению к Гродно. Кроме того, двадцать вторая и девятнадцатая армии нанесут удар по частям третьей танковой группы Гота и девятой армии вермахта, с целью не позволить им перебросить резервы на помощь второй армии немцев. Таким образом, в случае удачи данной операции над группами армий «Север» и «Центр» нависнет реальная угроза окружения, особенно над последней, а также рассечения на два «котла». — Увидев недоверчивое покачивание головой Сталина, Шапошников продолжил: — В этой операции мы применим реактивные системы залпового огня БМ-13. Они не сравнятся, конечно, с системами Особой армии, но в то же время у нас их значительно больше. Кроме того, часть снарядов снабжена напалмом. Это должно оказать значительный эффект морального характера.
— А какое место вы отводите в плане данной операции Особой армии?
— Мобильного резерва. Если на каком-то участке у нас начнутся серьезные затруднения, мы используем Особую армию. Кроме того, их летательные аппараты будут помогать корректировать движение войск и направления ударов, а также участвовать в корректировке артогня. САУ Особой армии примут участие в артиллерийской подготовке на начальном этапе наступления.
— Их артиллерия столь необходима? Ее же вроде немного? — Сталин удивленно посмотрел на маршала.
— Каждая их самоходка способна заменить нашу батарею, а то и две. У них фантастические системы управления огнем, товарищ Сталин. И фантастическая скорострельность. Одна установка способна выпустить снаряды по разным траекториям, с тем чтобы они достигли цели одновременно. — По виду Шапошникова можно было сказать, что ему очень хотелось, чтобы таких установок в армии было побольше.
— Еще что-нибудь хотите добавить, Борис Михайлович? — Сталин закурил трубку и подошел к окну.
— Конно-механизированная группа будет нашим вторым эшелоном в этой атаке. Когда наши войска прорвут оборону немцев под Минском, то мы введем ее в прорыв, закрепляя успех. Ее целью будет взятие Гродно и удар в направлении городка Сувалки. — Маршал показал означенные направления на карте.