9 ноября
Шрифт:
– Фээээлооон!
Мои глаза резко распахиваются.
Оборачиваюсь и вижу Бена, который стоит у вращающейся двери. Он бежит ко мне.
Как в замедленной съёмке.
Я прикрываю рукой рот и стараюсь не смеяться, когда он медленно протягивает руки, словно пытается дотянуться до меня, и кричит, медленно продвигаясь сквозь толпу людей:
– Неее уезжаааай!
Люди вокруг останавливаются посмотреть, кто и почему кричит. Хочу выкопать себе яму и спрятаться, но смеюсь слишком сильно, чтобы думать о том, насколько это смущает. Что же он делает?
Спустя, кажется, целую вечность, Бен, наконец, подходит ко мне. На его лице сияет огромная улыбка.
–
Я пожимаю плечами, потому что именно так я и подумала.
– Тебе следует лучше знать своего парня, - он берёт моё лицо в свои руки.
– Я добавил тоски, поэтому могу попытаться сделать этот поцелуй десятибалльным.
Бен наклоняется и целует меня так эмоционально, что я забываю обо всём. Абсолютно обо всём. Я забываю, где я, кто я. Это парень, а я девушка, и мы целуемся; чувства, узлы в моём животе, мурашки по коже, его руки в моих волосах, мои руки, которые чувствуются такими тяжёлыми... А потом он ухмыляется напротив моих губ.
Я открываю глаза и мои веки трепещут, ведь я даже не догадывалась, что поцелуи могут заставить веки трепетать. Но они могут, и мои веки только что это сделали.
– По шкале от одного до десяти?
– спрашивает Бен.
Меня охватывает чувство, что комната кружится, поэтому я быстро хватаю ртом воздух и стараюсь устоять на ногах.
– Девять. Определённо твёрдая девятка.
Бен пожимает плечами.
– Я соглашусь с этим. Но в следующем году это будет одиннадцать. Обещаю, - Бен целует меня в лоб и отпускает. Он начинает отходить назад, и я знаю, что все люди вокруг смотрят на нас. Прямо перед тем, как пройти через вращающуюся дверь, он складывает руки вокруг своего рта и кричит:
– Надеюсь, что весь Нью-Йорк будет смеяться над тобой!
Не думаю, что когда-либо так широко улыбалась. Я поднимаю руку и машу на прощание, пока Бен не исчезает.
На самом деле это была десятка.
Второе Девятое Ноября
Ееслезыимоесердцеживутпараллельнымижизнями.
Бегут, болят, горят.
Повторить.
Ееслезыимоесердцеживутпараллельнымижизнями.
—БЕНТОНДЖЕЙМСКЕССЛЕР.
Бен
Когда ты погружаешься в воспоминания
Такие темные и глубокие
Ты попадаешь в сети тайны
Они твои путеводные нити.
Но когда твои силы иссякнут
И ты собьёшься с пути
Я всегда буду готов
Помочь, когда ты ослабеешь
Я написал это говно-стихотворение, когда учился в третьем классе. Это единственное что я показывал кому-либо.
На самом деле, я никому его никогда не показывал. Моя мать нашла его в моей комнате, после чего я проникся уважением к красоте конфиденциальности. Она показала стихотворение всей нашей семье, и после этого случая я больше не хочу ни с кем делиться своими работами.
Теперь
И я не знаю, как объяснить это Фэллон. Исходя из нашего прошлогоднего соглашения, она предполагает, что я напишу роман, который она однажды прочтет. Но она требует художественный роман, а в каждом написанном мною предложении за прошлый год гораздо больше правды, чем я смог бы когда-нибудь сказать вслух. Я надеюсь, что после сегодняшнего дня я смогу начать переписывать книгу, чтобы дать ей что-нибудь прочитать, но в прошлом году описание моей никчемной жизни было своего рода терапией.
И хотя я был занят учебой и тем, что теперь называю “письменной терапией", я все-таки нашел время, чтобы закончить домашнее задание, которое оставила мне Фэллон. А потом еще несколько. Я прочитал двадцать шесть любовных романов, из которых только пять были по рекомендации Фэллон. Только она не говорила, что две книги, предложенные ею, были первыми в серии, поэтому, конечно, я должен был закончить с оставшимися частями.
Погрузившись в свои “исследования”, я сделал вывод, что Фэллон абсолютно права. Поцелуи в книгах и поцелуи в реальной жизни совершенно не одно и то же. И каждый раз, когда я читал сцены с поцелуями, я съеживался, вспоминая наши поцелуи с Фэллон в прошлом году. Они были абсолютно не достойными книги и, хотя за год я прочитал довольно много, до сих пор не знаю, что делает поцелуй достойным книги. Но я знаю, что Фэллон заслуживает поцелуя получше нашего.
Я солгу, если скажу, что ни с кем не целовался, после поцелуя с Фэллон в ноябре прошлого года. С тех пор я встречался с несколькими девушками и когда Фэллон в шутку сказала, что хочет, чтобы я сравнивал каждую девушку с ней, ее желание сбылось. Потому что это именно то, что произошло с обеими девушками, которых я поцеловал. Одна из них была почти такая же смешная, как Фэллон. Другая была слишком погружена в себя. И ни у одной из них не было хорошего вкуса в музыке, но это не в счет, так как я понятия не имею, какую музыку предпочитает Фэллон.
Это определенно то, что я планировал выяснить сегодня. У меня есть список вещей, которые мне нужно узнать для того, чтобы работать над реальным романом, который я ей обещал. Однако, похоже, этот список останется нетронутым и весь последний год прочтения любовных романов и написания книги о нашем совместном первом девятом ноябре, был напрасен.
Потому что Фэллон не пришла.
Я снова смотрю на часы, чтобы убедиться, что они соответствуют времени на моем телефоне. И они соответствуют.
Вытаскиваю листок с ее заданием, чтобы перепроверить время встречи. Все правильно.
Еще раз оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что это тот же ресторан, где мы встретились в прошлом году. Это он.
Я знаю это, потому что недавно поменялся хозяин ресторана и теперь у него другое название. Но это все то же здание по тому же адресу с тем же меню.
Так... где же тебя черти носят, Фэллон?
Она опаздывает почти на два часа. Официантка в четвертый раз наполняет мой стакан. И пять стаканов воды за два часа - это много для моего мочевого пузыря, но я даю себе полчаса, прежде чем отлучиться в уборную, потому что боюсь, если я не буду сидеть здесь, когда она войдет, Фэллон подумает, что я не пришел и уйдет.