9 ноября
Шрифт:
Бен хохочет надо мной.
– И если у нас будет секс, и ты скажешь мне что я принадлежу тебе, то я в буквальном смысле выползу из-под тебя, оденусь, выйду из твоего дома и наблюю у тебя во дворе. Так что, если мне просто нравится читать о таких парнях, не означает, что мне нужен такой же парень в реальной жизни.
Бен усмехается.
– Можно я тебя перебью?
Жаль, что он только шутит.
– Я вся твоя на ближайшие пять часов.
Бен толкает меня, чтобы я легла
– Расскажи мне о мальчике, который тебя поцеловал, - он произносит слово мальчик, как если бы хотел оскорбить парня. Мне нравится это. Ревнивый Бен милый.
– Я хочу знать все детали вашего поцелуя, так я смогу добавить в книгу второстепенную линию сюжета.
– Второстепенную линию сюжета?
– переспрашиваю я.
– Означает ли это, что основной сюжет уже есть?
Выражение его лица не меняется.
– Итак, как вы познакомились?
– На репетиции.
– Ты ходила с ним на свидание?
– Два раза.
– Почему только два? Что произошло?
Мне снова хочется сказать вслух "вздох". Я честно не хочу рассказывать о нем.
– Ничего не получилось. Нам обязательно говорить об этом?
– Да. Это часть нашего соглашения.
Я издаю стон.
– Ладно. Его зовут Коди. Ему двадцать один. Мы проходили прослушивание для одного и того же мюзикла и между нами состоялась милая беседа. Он спросил мой номер, и я дала.
– Ты оставила ему свой номер?
– удрученно переспрашивает Бен.
– А почему мне не дала?
– Потому что ты мне действительно нравишься. В любом случае, мы встретились на выходных и несколько раз поцеловались. Он был милым. Забавным.
Бен в ответ гримасничает.
– Забавнее меня?
– С твоим чувством юмора никто не сравниться, Бен. Прекрати перебивать меня. Так вот, я согласилась погулять с ним во второй раз. Мы поехали к нему, типа посмотреть кино. Мы начали целоваться и.. Я просто... Я не смогла.
– Не смогла что? Не смогла насладиться? Или целоваться именно с ним?
Я не знаю, что более странно. Рассказывать Бену о поцелуях с другим парнем или то, что мне очень легко рассказывать Бену о своих поцелуях с другим парнем.
Ну, во всяком случае так было до этого момента. Теперь я хочу просто заткнуться.
– Я не смогла все. Это было...
– я закрываю глаза, не желая озвучивать истинную причину. Но это Бен. Ему легко признаваться.
– Все было по-другому. Я почувствовала себя... Не знаю. Неполноценной.
Я вижу, как Бен с трудом сглатывает.
– Объясни, - просит он хриплым голосом.
Мне нравится, что он как будто немного расстроен, и не хочет слышать, что я с кем-то обжималась. Особенно мне нравится, что он как будто, даже защищает меня.
Думаю, в Бене гораздо больше доминирования, чем он это признает.
Я тяжело вздыхаю, и готовлюсь ответить честно, что по идее не должна хотеть, но по каким-то причинам
– В прошлом году, когда ты прикасался ко мне, я чувствовала себя... красивой. Словно у меня нет никаких шрамов. Или... нет, я не так выразилась. Ты сделал так, что я почувствовала, что шрамы эта часть моей привлекательности. И я никогда так себя не чувствовала, и даже не думала, что когда-либо почувствую себя так. Поэтому, когда я была с Коди, я замечала все. Как он прикасался только к правой части моего лица. Как он целовал только правую часть моей шеи. Как он настоял, чтобы мы выключили свет.
Бен морщится, словно ему больно, но на этот раз выражение очень убедительное.
– Продолжай, - выдавливает он.
– В какой-то момент, он попытался снять с меня лифчик, но я просто не смогла это сделать. Я не хотела, чтобы он все увидел. Он действительно был хорошим парнем, поэтому не попросил меня о продолжении. Но если честно, это немного обеспокоило меня. Я вроде как хотела, чтобы он успокоил меня и вел себя, так будто несмотря ни на что хочет меня, но мне показалось что он даже обрадовался, когда я остановила его.
Бен перекатывается на спину и трет руками лицо. Через пару секунд он переворачивается обратно и смотрит на меня.
– Я прошу тебя, больше никогда не рассказывай об этом гребанном мудаке.
Услышав эти слова меня накрывает невероятной волной тепла. Бен прикасается к моему подбородку большим пальцем и искренне спрашивает:
– Что ты не хотела, чтобы он увидел?
Замешательство на моем лице, побуждает его уточнить.
– Ты сказала: Я не хотела, чтобы он все увидел. Но если на тот момент ты была почти без рубашки, значит, он видел твои шрамы. Что ты имела в виду?
Я сглатываю. Я хочу накрыть лицо подушкой и спрятаться. Не могу поверить, что Бен поймал меня.
– Не делай этого, - говорит он, когда я пытаюсь схватить подушку. Он возвращает ее мне под голову и склоняется ближе.
– Это я, Фэллон. Не надо стесняться. Скажи мне, что ты имела в виду.
Я делаю глубокий вдох, в надежде что большое количество кислорода каким-то образом прибавит смелости чтобы ответить. А потом я очень медленно выдыхаю, чтобы оттянуть свой ответ.
Прикрываю ладонью свои глаза и со всей возможной скоростью отвечаю: - Моя левая грудь.
Жду что Бен задаст еще больше вопросов, или заставит меня убрать руку, но он не делает этого. Не могу поверить, что только что сказала ему. Я никогда никому не говорила об этом, даже Эмбер. Во время пожара обгорела не только большая часть левой половины моего тела. И как будто этого наказания было мало, я получила рану, когда меня пытались вытащить из окна чердака. К счастью я не помню ничего с того момента как уснула той ночью и как проснулась в больнице. Но мои шрамы — это ежедневное напоминание. Сильнее всего обгорела моя левая грудь. И я не дура. Я знаю парней. Для них самое главное, чтобы грудь была красивой и симметричной, но у меня не такая.