9-й день недели
Шрифт:
Последним осталось свинтить со ствола возвратную пружину.
Отчаянной попыткой Валеева отгородится от летящей субстанции был звонок службе охраны Лазаревского. Но, как выяснилось, там уже в курсе. И сейчас Валеев чувствует себя как пистолет после неполной разборки: всё ещё стальным, сильным, но… беспомощным. Для того, чтобы снова быть на коне, требуется полминуты или около того. Но где их взять?
Глава 74
– Здравствуйте, Ян Григорьевич. Полагаю, необходимости представляться нет. У меня ордер
– Здравствуйте, господин следователь. Не могу сказать, что несказанно рад видеть вас снова. – Ян Григорьевич сделал шаг в сторону, тем самым давая понять «гостям», что можно войти. – Когда встречаемся, у нас как-то не залаживается. Что именно вас интересует?
Марченко и руководимая им оперативная группа вошли в дом. Следователь осмотрелся. Дорогая старомодная обстановка вселяет чувство неловкости не только за необходимость здесь что-либо искать, но вообще прикасаться к предметам. Например, к той же антикварной тумбе с мрамором, возле которой он стоит. Поэтому следователь решил не тянуть кота за хвост:
– У вас есть винтовка ВСК – 94?
– Есть.
– Вы из неё стреляете?
– Нечасто.
– Когда в последний раз?
– Не помню точно. Около недели назад.
– А кроме вас?
– Наш общий друг Егор Колганов.
– Когда?
– Ну вот тогда и стреляли здесь. У меня, как вы наверняка знаете, имеется небольшой стрелковый полигон.
– Да, знаю. – Подтвердил Марченко, а про себя отметил, что хозяин дома держится уверенно, отвечает спокойно и взгляд не отводит. – Есть основания предполагать, что данное оружие причастно к ранее совершённому преступлению.
– Это исключено. – Ровным тоном возразил Ян Григорьевич. – Впрочем, могу облегчить вашу задачу. Сейчас её принесут.
– Очень любезно с вашей стороны. – Поблагодарил следователь. – Полагаю, нет нужды упоминать о том, что обыск всё же будет произведён?
– Конечно-конечно. – Неожиданно радушно ответил хозяин. – Вы за этим и явились. Только нюанс: к каждому человеку вашей группы, Александр Дмитриевич, приставлю своего. В целях безопасности интерьера и предупреждения возможных закладок. Вы понимаете, о чём я.
Марченко пожал плечами.
– Нет проблем.
Арсенал оружейной комнаты производит неизгладимое впечатление: винтовки, карабины, пистолеты. Отдельно – коллекционное старинное оружие, в том числе холодное.
– Вы не просто коллекционер. – Марченко не столько намекнул на возможное несоответствие официально декларируемых доходов Лазаревского и общей стоимости коллекции, сколько поразился её размаху. – Вы – состоятельный коллекционер.
– Множество из хранящихся здесь экземпляров подарено друзьями или коллегами. – Ян Григорьевич уловил ход мыслей собеседника. – И потом, оружие – извечный спутник человека. Несмотря на то, что сейчас порабощают идеи, оружие не утратило своего значения.
– Полагаю, он очевиден.
– Да, конечно.
Марченко надел резиновые перчатки и внимательно осмотрел принесённую винтовку. Обычная… ухоженная, начищенная до блеска и… вызывающая дрожь при мысли о том, к каким преступлениям причастна… Утихомирив не к месту разыгравшуюся фантазию, завернул оружие в пакет и убрал в заранее приготовленную коробку, которую затем запечатал.
– К какому преступлению вы предполагаете причастность данного оружия? – Полюбопытствовал Ян Григорьевич.
– Она у вас в одном экземпляре? – Вопросом на вопрос ответил полицейский.
– Да. – Подтвердил отставной дипломат. – Если речь идёт о ВСК – 94.
Прежде чем ответить, следователь некоторое время пытливо вглядывался в маску спокойствия на лице мужчины.
– Мы проверим его на причастность к убийству Лапина.
– Как интересно.
Марченко было интересно посмотреть на реакцию собеседника после того, как тот услышит фамилию Лапин. Однако, реальность огорошила: ни один мускул не дрогнул на лице отставного дипломата; он остаётся таким же непрошибаемо-вежливым.
– Интересно подождать результаты экспертизы, - полицейский постарался скрыть разочарование.
– Вы неглупый человек, - изумился Ян Григорьевич, - но думаете, что я храню дома оружие, их которого застрелили человека?
У полицейского засосало под ложечкой: вопрос прост и обескураживающе логичен.
– У кого, кроме вас, ключи от хранилища?
Во взгляде Яна Григорьевича проступило нечто вроде жалости к собеседнику.
– У начальника службы безопасности.
– Вот. – Марченко, как утопающий, хватался за соломинку. – Уже есть одно допущение.
Отставной дипломат в знак согласия развёл руками:
– Чтож, тогда и впрямь винтовку следует проверить. Мало ли.
Оба прекрасно поняли, что эта фраза – завуалированная издёвка.
Через два часа сотрудники группы выключили металлоискатели и доложили о результатах. Как и предполагал Марченко, ничего подозрительного не обнаружено. Зато имеется сильное желание прошмонать лазаревских церберов. Тенью следующие по пятам с каменными лицами, не мешающие, но создающие психологическое напряжение. Странный большой дом с окнами, плотно закрытыми шторами. Ощущение холодных сквозняков непонятно откуда…
Следователь вспомнил и ужаснулся: нечто похожее уже испытал в сгоревшем на Хэллоуин особняке. Только с противоположным знаком: там было удушливо жарко, а здесь пронизывающе холодно. И одинаковое ощущение надвигающейся опасности. Непонятное, иррациональное, необъяснимое…
Глубоко погружённый в воспоминания, вопрос услышал не сразу.
– Александр Дмитриевич, а вам не кажется забавным, что вы, расследуя дело о двойном покушении на пресс-секретаря штаба, проводите обыск у руководителя этого самого штаба?