9-й день недели
Шрифт:
– Ты же понимаешь, что я должен был отработать версию? – Словно оправдывался следователь.
– Разумеется. – Согласился Колганов, трижды пожалевший о своём поступке. – Просто мы договорились, что угомонишься, если получишь пулю. Вот ты её и получил.
Марченко обхватил голову руками. Наконец, выдавил:
– Ладно, признаем очевидное: этот обыск – моя самая большая ошибка. Я идиот. Подставился по полной. Причём умом это понимал с самого начала, но в сердце жила надежда на то, что Лазаревский где-то оступится, совершит ошибку. Пусть маленькую, но достаточную, чтобы схватить его за яйца. – Он замолчал, разрываемый горестными
Тут Колганов вспомнил странный сон. Человеку, положение которого хуже твоего, о приснившемся можно рассказать безбоязненно.
– Марченко?
– Что?
– Хочешь, подслащу пилюлю?
– Попробуй, - бесцветным тоном ответил тот.
– Мне приснился идиотский сон. Будто подслушиваю разговор двоих. Лиц не видно. Они о чём-то спорят. Молодой и постарше. Через какое-то время молодой кричит от боли. Ну вроде как старый его убивает. Потом проснулся.
– Обхохочешься, - съязвил собеседник.
Колганов поднял кулон. Половинки разорванной цепочки грустно покачиваются в воздухе.
– Прикол в том, что эти голоса – мой и Яна Григорьевича. Мы стоим под раскидистым дубом, а рядом полуразрушенная детский городок.
В трубке надолго воцарилась тишина.
– Эй, ты меня слышишь? – Забеспокоился журналист. – Кому рассказываю?
– Слышу-слышу. – Последовал ответ. – Просто Ян Григорьевич и разрушенный детский городок – это символично.
Глава 80
– Адвар Айдарович, я знаю… - Дальше можно говорить что угодно. Нести полную чушь или пытаться умничать. Правда в другом: после фиаско с обыском он чуть ли не постоянно занимался самоедством. Корил себя почём зря. Даже позвонил Колганову – так хотелось выговориться. И, в конце концов, это надоело. Не то, чтобы начальнику огрызнуться в лицо. Но чувства вины нет. Уже нет. На смену ему пришла апатия. Вялая и аморфная, как подтаявший студень.
– Что ты знаешь, Марченко? – Валеев изо всех сил пытался держать себя в руках.
– Что я облажался. – Полицейский вздохнул и непроизвольно пошарил глазами в поиске чистого листка бумаги. – Готов взять всё на себя и написать рапорт.
Начальник следственного отдела побагровел.
– Какая жертвенность, однако!
Марченко отвёл взгляд в сторону
– Всё ради доброго имени коллектива.
– Марченко, я пошёл тебе навстречу по двум причинам. – Валеев загнул палец. – Первая: у тебя хорошее чутьё, и я высоко ценю тебя как профессионала. И второе. – Загнул второй палец. – Мне просто позволили это сделать. Нужные люди были в курсе.
– Замечательно. – Полицейский опустил взгляд на сцепленные пальцы рук. Что тут скажешь?
Валеев прокашлялся.
– Итог сей басни следующий: никто тебя не выгоняет. – Тон его голоса приблизился к нормальному. – Но перед Лазаревским ты должен извиниться. Причём публично и перед выборами. Считай это приказ.
Того от услышанного передёрнуло. Апатию как рукой сняло.
– За что? – Возмутился Марченко. – Поступила информация. Я был обязан по ней отработать!
– Мне повторить? – Валеев смерил подчинённого стальным безжалостным взглядом.
– Нет. – Процедил сквозь зубы Марченко. – Я всё понял. У меня есть время подумать?
Собеседник недобро прищурился.
– Сам как думаешь?
Глава 81
Костёр освещает лица собравшихся: длинные седые волосы, окладистые бороды и… игра
– Как всем известно, Хранителю карты обещана смерть. – Первым взял слово Владыка Солнечных. Впрочем, своё мнение он всегда, по праву старшего, приведёт последним. – Небесные страницы показывают соитие золота и яда Падшего. До поры над Хранителем держала обережный круг Псиведьма. Но она, жертвуя собой, вошла в Священный костёр и увлекла за собой Змею. Хранитель карты отныне беззащитен. До недавнего времени у нас не было оснований опасаться за его жизнь. Однако сейчас Время требует решения. Прошу высказаться.
Старец Родион поднял вверх указательный палец правой руки.
– Мы все понимаем, что Хранитель сам выбирает сердцем ту, которая поднимет над ним оберег. Однако в настоящее время он не видит берегов: Вождь Холодных целиком и полностью контролирует его ум и единственная, кто может прикоснуться к сердцу Хранителя – креатура Вождя Оксана. Исходя из этого, вынужден констатировать: попытка поднять обережный круг над Хранителем обречена на провал. Необходимо изыскать иной способ защиты или… принять неизбежное. Потому что действия Холодных предопределены Книгой. Считаю предпочтительным второй вариант.
Старец Родион замолчал и некоторое время тишину разбавляет лишь треск дров да уханье филина.
– Змея, пойманная Псиведьмой, есть попытка Падшего вернуться на землю, чтобы стать во главе Холодных. – Старец Арсений прокашлялся. – Эта попытка пресечена. И сейчас, когда мы говорим о Хранителе карты, подразумеваем весы: на одной чаше – его жизнь, на другой – возвращение Падшего. Вопрос в том, что перевесит. Даже если убрать камень с земной дороги Псиведьмы, неизвестно, вернётся ли она: никогда прежде мы не обращались с такой мольбой к Источнику. И если вернётся, то в каких силах? Такого прежде никогда не было, поэтому вопросов больше, чем ответов. Также мы не знаем, какую дорогу выберет Возвратившаяся и каким именем себя наречёт. И если поднимет обережный круг над Хранителем, ей предстоит самый грозный противник – сам Падший. Ведь для него месть – дело чести. И даже мы окажемся не в состоянии вмешаться в этот спор. Мы не имеем права выставлять Псиведьму на свою погибель супротив Падшего. Ради светлой памяти Псиведьмы, ради подвига, ею совершённого, ратую за оставление всего на кругах своя.
– Мы рассуждаем о последствиях, которые возникнут при возвращении Падшего к своим наместникам. – Старец Анфим неторопливо обвёл взглядом присутствующих. – А, вместе с тем, мы можем лишь предполагать. Никто не знает ответов, кроме Творца. Даже огонь, который Он оставил нам в знак своего благословения, и тот, согревая и освещая, при попытке прикоснуться обожжёт. Оставим ответ на волю Всевышнего.
Владыка вопросительно воззрился на старца Бориса, единственного, кроме самого Владыки, не высказавшегося на Соборе. Тот не стал медлить с ответом:
– Считаю, Лазаревский затеял свою игру исключительно для того, чтобы у нас создалась иллюзия того, что жизнь Хранителя в опасности. По его раскладу мы должны проголосовать за возвращение Псиведьмы и, соответственно, дочери Лазаревского Маржаны. Ведь не секрет, что Змея – это Маржана, принявшая иное обличье. Но, если Псиведьма вернётся, вернётся и Маржана-Змея. Нет сомнений в том, что она сместит отца и распустит Высший совет. А, будучи во главе Холодных, будет в тысячу раз опаснее осторожного и расчётливого Лазаревского. Поэтому поддерживаю мнение взявших слово.