90-е: Шоу должно продолжаться 12
Шрифт:
Она назвала сумму даже слегка извиняющимся тоном. Лариска аж в лице изменилась.
Но я примерно на такую сумму и рассчитывал, так что не удивился. Отсчитал купюры, положил их перед продавщицей.
Она несколько секунд смотрела на них с недоверием.
— Они настоящие, — сказал я со смешком.
— Да нет, я… — она перевела взгляд на меня. Как будто до этого не воспринимала меня всерьез, а тут вдруг… Беззвучно зашевелила губами, словно хотела спросить: «Откуда?!»
Но не спросила. Довольно быстро справилась с собой, взяла деньги, пересчитала их.
— Это
— Сейчас сдачу дам, — сказала продавщица.
— Не надо, — я покачал головой. — Пусть будут чаевые.
Первым порывом продавщицы явно было гордо отказаться. Но она этот порыв подавила.
Лариска переоделась обратно в джинсы и рубашку. Мы забрали упакованное в фирменную коробку платье и перчатки и вышли на улицу.
— А зачем ты оставил ей чаевые? — спросила Лариска. — Она же сначала вообще как крыса себя вела. Выгнать пыталась, и все такое. Я думала, чаевые дают только когда хорошо работают!
— За вредность, — хмыкнул я.
— За ее вредность? — засмеялась Лариска. — А можно тогда мне тоже чаевые? Я же тоже вредная!
— Работа у нее вредная, — хмыкнул я. И сам задумался, почему я пожалел эту высокомерную красотку. По идее-то, злорадствовать нужно было. Этот вот бардак в примерочной был заслуженным наказанием за заносчивость и поверхностный подход к клиентам. Возможно, в своем двадцать первом веке я бы так и сделал. Но сейчас… Сейчас нет. Наша сфера услуг, такая улыбчивая и предупредительная, рождалась на плечах вот таких вот хрупких барышень, которых швырнули в хаос рынка безо всякой подготовки. Не снабдив их готовыми скриптами общения с клиентами, должностными инструкциями и всеми прочими инструментами. Поставили на витрину рядом с головокружительно дорогими шмотками, когда народ вокруг копейки считал, чтобы хлеба купить. И толкался в очередях за ножками Буша. Ну, такое себе.
— Добрее надо быть, — сказал я и подмигнул. — Иначе трындец.
— Какой ты у меня хороший, — Лариска порывисто меня обняла. — Спасибо тебе за платье!
— Кстати об этом, — я остановил ее и придержал за плечо. — Завтра тебе придется опять пропустить уроки. Надеюсь, никакой контрольной у вас там нет?
— Ой, да пофигу! — отмахнулась Лариска.
— Знаешь, дорогая, с таким отношением, я могу и пожалеть, что взялся тебе это все шоу устраивать, — я покачал головой. — Давай-ка договоримся кое о чем…
— Ты вернешь платье обратно? — сеструха испуганно прижала к себе фирменный пакет.
— Мне, в общем-то, пофигу, что там за оценки будут у тебя в аттестате, — сказал я. — А вот родителей всякие трояки вереницей могут и расстроить очень. Они у нас классные, нехорошо их подводить. Пообещай, что сдашь нормально, что там тебе нужно сдавать, хорошо?
— Да нет у нас контрольных! — воскликнула Лариска. — У нас экзамены выпускные в июне. И мы к ним типа готовимся. Хотя мне кажется, что больше репетируем.
— В каком смысле — репетируете? — удивился я.
Свои выпускные экзамены я помнил смутно. Они как-то быстро проскочили, помню, что была там какая-то суета… Но никаких деталей этого действа в памяти не осталось. Все-таки, очень
— Ой, да будто ты не знаешь! — скривилась Лариска. — Учителям кровь из носу нужно, чтобы мы нормально отстрелялись. Так что вместо уроков мы сейчас повторяем все для экзаменов. И даже билеты тянем. К ним там комиссия приедет какая-то, так что нужно, чтобы все как-то ответили. Тссс! Ты же никому не расскажешь?
— Ни в коем случае! — с серьезным видом заверил я.
— У нас билеты будут раскладывать в известном порядке, — прошептала Лариска. — Чтобы даже двоечники могли нормально ответить.
Такого из своих школьных лет я не помнил. Но не факт, что этого не было, правда.
— Так что про завтра? — требовательно потормошила меня Лариска.
«Быстро, качественно и дорого, — подумал я. — Выберете любые два пункта…»
Мы с Ириной сидели на заднем ряду в нашем «Буревестнике», закопавшись в бумаги и блокноты. На сцене Наташа, четверо ее «рекламных актеров» — три девушки и парень — и Лариска придумывали шоу для ее будущего клипа. Я в это особо не лез, мне просто нравилось смотреть, как работает Наташа. Вдохновляло. Мы поэтому сюда и пришли.
— А вообще я подумала, что эти рекламные щиты нужно с аукциона продавать, — фыркнула Ирина и нарисовала ручкой в тетрадке цветочек. — Вот мы с тобой в прошлый раз придумали отличную стройную схему. Ну, там, спонсор первого уровня, спонсор второго… Генеральный. Там все четенько прописано — столько денег, столько получаешь. Рекламный щит, ролик, упоминание на концерте, вот это все.
— А при чем тут аукцион? — спросил я.
— Да блин! — Ирина засмеялась. — Каждый первый начинает какие-то свои условия предлагать. Типа, а давайте вы мой рекламный щит на стадионе повесите, а я вам подгоню партию турецких свитеров. Или магнитофонов. Нам после этого фестиваля нужно будет свой торговый центр открывать, чтобы все это в живые деньги превращать!
— Так ты соглашаешься? — уточнил я.
— Конечно, — пожала плечами Ирина. — Нам же эти все фирмачи тоже нужны. И не только как мешки с деньгами. А как те же звезды. Это же как с концертом. Вписываешь на афише среди участников какую-нибудь «Алису» или «Арию», и сразу другой уровень. Так и здесь то же самое. Перечисляешь, что спонсоры фестиваля — уважаемые люди, всякая там фирма «Лотос» или концерн «Свистелки и перделки», и народ сразу такой: «Оооо, значит хороший фестиваль, надо брать!»
Тут я рассмеялся и обнял Ирину за плечи. Блин, как же я в ней не ошибся, обалдеть! Она ведь в начале выглядела как испуганный воробушек. А сейчас так уверенно и цинично рассуждает. И главное — верно рассуждает. И решения принимает уверенно.
— А что, разве не так? — ее брови взлетели вверх слегка обиженно.
— Я тебя обожаю, Иришка! — честно признался я. — Ты у меня просто гений, честно.
— Гений, ага… — вздохнула Ирина. — Мне еще Наталье Ильиничне объяснять, почему я все свободные комнаты в склад превратила. Наташа ругалась, когда я ее актеров запрягла машину разгрузить…