90-е: Шоу должно продолжаться 12
Шрифт:
Через полтора часа в студии Шутихина стало людно, шумно и накурено.
Звенели бутылки, раздавались взрывы хохота и философские разговоры одновременно. Вокруг Сэнсея скучковался кружок поклонников его таланта. Из числа хорошо знакомых, правда. Сэнсей от внимания ожил, как будто до этого у него не было пьянки, опоздания на поезд и внезапного перелета через полстраны. Кто-то сунул ему в руки гитару, но он больше болтал, чем играл.
— Мне кажется, что Сэнсей мне передал свою усталость, — сказала Наташа, пытаясь свернуться клубком на табуретке рядом со мной. — Как будто в гигантских шагах. Знаешь же такую штуку, да? Ну, это столб, к которому сверху
— Я знаю, что такое гигантские шаги, — сказал я.
— Ну вот… — Наташа уронила голову мне на плечо. — Там когда кто-то один разгоняется и начинает выше всех летать, нужно дождаться, когда он тебя нагонит, и сделать так, чтобы он тебя коснулся. И тогда ты воруешь его скорость. А он болтается у самого столба.
— А при чем здесь Сэнсей? — удивленно хмыкнул я.
— Ну вот я же и объясняю, — сонно пробормотала Наташа. — Я пришла сюда такая вся бодрая. А Сэнсей чуть не спал на ходу, когда мы с ним здоровались. А потом — хоба! — он живчик такой, руками размахивает. А я сплю на ходу. Так что одно из двух. Или он подрезал мою бодрость. Или я его сонность… Ой, ты это еще и на камеру записывал?
— Веду хронику, — усмехнулся я. — Такие важные вещи нужно сохранять для истории.
— Важные вещи… — медленно повторила Наташа. — О! Я же сейчас смотрела на Сэнсея и, кажется, заснула на минутку. И мне приснился сон про концерт в цехе.
— Ммм? — я поднял глаза от видоискателя и посмотрел на Наташу.
— Выключи! — потребовала Наташа, делаясь все бодрее. — Сейчас пойдет совершенно секретная коммерческая информация!
— Окей, — я сговорчиво нажал на стоп.
— Слушай, в нашем распоряжении настоящий Сэнсей, — сказала Наташа. — И цех, который мы пока что ни во что такое не превратили. Я думаю, это неслучайное совпадение.
— Хм… — я посмотрел на Сэнсея, который в этот момент наигрывал что-то мелодичное на гитаре, но песню не пел, а рассказывал очередную свою байку о том, как они с группой приехали выступать на какой-то городской праздник Свердловска, а их забрали в ментовку, потому что они подрались с каким-то хамьем прямо в центре города.
Я мысленно представил себе наш цех. Сцену из составленных друг на друга монтажных столов. А ведь да… Даже необязательно набирать полный зал зрителей. Полупустой полутемный цех, подсвеченный в стратегических местах. Камерный концерт в большом зале. Заснять это дело, ясен пень. Проговорить в камеру, что скоро здесь будет новая офигительная концертная площадка…
— Ты ведь уже понял, да? — Наташа толкнула меня в бок острым локтем. — Как думаешь, он согласится?
— Водку? Теплую? В сортире? Из мыльницы? — заржал я. — Наверняка не откажется! Надо с ним поговорить.
— Нет, стой! — Наташа ухватила меня за рукав. — Я еще не до конца все придумала!
— О чем болтаете? — спросила Ева, усаживаясь рядом с нами прямо на пол.
— Кажется, я от кого-то подхватила склонность к скрытности! — Наташа всплеснула руками. — Нет, Велиал, ты прикинь, я только что хотела ответить Еве, что наш разговор секретный! Ужас! Это я точно с Риткой пообнималась, и она меня заразила.
— Орлова Ритка? — спросила Ева.
— Ну а какая еще? — Наташа сделала большие глаза. Я смутно помнил имя. Одна из девчонок из «Африки». С загадочным лицом и склочным характером.
— Так, а говорили-то вы о чем? — Ева, прищурившись, посмотрела на Наташу. И та взялась пересказывать ей идею о том, чтобы устроить концерт Сэнсея в нашем будущем ночном клубе, который пока
— О, Велиал! — Сэнсей взмахнул в мою сторону рукой. — А я тебя потерял, думал даже, что ты ушел! У меня есть парочка идей насчет нашего фестиваля!
Я с удовольствием отметил этого вот «нашего».
— Ой-ой, — с притворной тревожностью отозвался я. — Мне заранее страшно после твоей логичной теории, что жить нужно с приключениями и хаосом!
Глава 18
Шутихин-старший притащил откуда-то из своих запасников коробку свечей. Старых таких, частично погнувшихся от времени. В детстве парочка подобных всегда хранилась у нас в одном из кухонных ящиков. На случай отключния света. И когда оно случалось, мама или папа доставали их, поджигали фитиль, капали несколько капель расплавленного парафина на блюдечко… Тоже, кстати, специальное. Оно стояло за шторкой на кухонном подоконнике. В нем всегда была натекшая лужица застывшего парафина. Которую маленький я постоянно отколупывал, чтобы…
Все эти воспоминания пронеслись в моей голове, когда слегка подвыпившие соратники художника принялись приспосабливать в качестве подсвечников пустые бутылки. Свечи были толстоваты для узких горлышек, приходилось сначала долго держать их «хвостовую часть» над пламенем другой свечки, прежде чем удавалось запихнуть его в бутылку.
В свете трепетного пламени студия приобрела вид загадочный и романтичный. Голоса стали звучать тише. И Сэнсей взялся за гитару.
— В одном году, не помню точно
Случайно встретился мне друг
Мой вдохновения источник
И мой спасательный круг
История пишет рассказ
Судьбою играя беспечно
Я видел тебя в первый раз
Но знал как будто вечность…
Сидели на полу, сидели на диванах и стульях. Шепотом говорили, шепотом смеялись. Передавали друг другу гитару, пели знакомые и незнакомые песни. Я обнимал Еву, улыбался. Все-таки, у Сэнсея была какая-то личная магия, которая не позволяла довольно многолюдной гулянке с довольно большим количеством алкоголя свалиться в мутное агрессивное тусище с постепенно тупеющими лицами и стеклянеющими глазами. Капли воска стекали по бутылками, сгоревшие свечи тут же заменялись другими. Новые пустеющие бутылки тоже становились подсвечниками…
— Мне как-то одна подруга рассказала по секрету один способ гадания, — сказала Ева, трогая пальцем только что скатившуюся по стеклу каплю парафина. — Она говорила, что это прямо тайна. Что так гадать нужно только какой-то один день в году. И что это настоящая магия…
— А в жертву никого не нужно было приносить? — усмехнулся я.
— Может быть и нужно было, — пожала плечами Ева. — Возможно, тогда бы лучше получилось. В общем, нужно было расплавить воск и быстро вылить его в холодную воду. Он застынет в хитрой и причудливой форме. И образ этот предскажет нам судьбу. Ну, я ей говорю: «Давай же немедленно это попробуем!» А она мне: «Это очень опасно! Ты призовешь опасные силы, и они смогут…» Короче, я не очень поняла, что за такая опасность нависнет над моей головой. Переубедила ее, тем более, что мы ночевали тогда у меня, а отца не было дома.