90-е: Шоу должно продолжаться 13
Шрифт:
Наташа с дядей Вовой стояли обнявшись в тени развесистой сосны.
«А может и получится у них что-то…» — подумал я, глядя на их счастливые лица. Наташа была в свадебном платье. Причем не в том же, котором вчера. Вчера на ней была что-то такое скучноватое, как будто даже не очень подходящее ей по размеру. И фаты не было, только веночек из белых цветочков. Зато сегодня Наташа была блистательна по-настоящему. Белоснежное платье с пышной многослойной юбкой, роскошная фата до пят. Худая и высокая Наташа в этом всем смотрелась настоящей супермоделью. Как с
Своих родителей дядя Вова тоже не стал приглашать на второй день. «Взрослых» было всего человек десять, и они оккупировали деревянную беседку, накрыли себе там отдельный стол и с толпами патлатой молодежи практически никак не пересекались. Жених с невестой иногда вот так вот романтично обнимались, а потом снова расходились — каждый в свою компанию.
От развлекательно-увеселительной программы Наташа отказалась. Вчера. Когда я вез их с женихом в гостиницу. Вытерла лицо, размазав косметику и заявила, что к черту весь этот движ, конкурсы и прочую хрень. Пусть все просто жрут, слоняются как хотят, орут под гитару и танцуют под магнитофон. Потому что ну его к черту, этот напряг весь. Вместе с криками «Горько!» и прочей свадебной мишурой. Ну, кроме платья, естественно. Платье — это святое.
И в результате свадебное торжество второго дня было очень многолюдным, но совершенно хаотичным. И таким, реально расслабленным.
И погода способствовала общему безмятежному настрою. Уже настоящее лето, но пока без сурового зноя, на пронзительно-голубом небе ни единого облачка. И хвойный запах от сосен. И отчаянное многоголосое чириканье птиц. Да еще и в пионерском лагере дело происходит, что само по себе возвращает мысли куда-то в далекое детство.
«Пионерский лагерь, — подумал я. — Пока еще вывески не сменили. Пионеров уже нет, а пионерские лагеря еще есть».
— Как будто страна клочьями меняет кожу, — почти озвучила мои мысли Ева. — Когда мне было восемь, я очень мечтала сюда попасть.
— В «Юный связист»? — спросил я, усаживаясь на теннисный стол.
— Ага, — Ева села рядом и положила голову мне на плечо. — У меня сюда подружка ездила. И рассказывала все время, как тут у них хорошо, как можно на тихом часе по-быстрому домой съездить. А я всегда ездила в «Березку» или в «Дружных». А до них пилить часа два на автобусе.
— А девять перестала мечтать? — усмехнулся я.
— Ой, ну я не помню точно, во сколько, — Ева сморщила нос и потерлась щекой об мою щеку. — Но тут случилась история какая-то страшная. Кого-то убили или кто-то пропал. Рассказывали всякие ужасы. И как-то… расхотелось.
— Убили, говоришь? — повторил я. В голове шевельнулось даже какое-то детское воспоминание о какой-то жуткой истории. Без самой истории, правда. Просто тень воспоминания о том, как я вернулся с каникул, а в школе все гудят про чей-то труп, про маньяка и про прочие гробы на колесиках.
— Ссорятся, кажется, — задумчиво сказала Ева.
— Кто ссорится? — спросил я, проследив, куда моя девушка показывает.
Навалившись на столб ограды, частично скрытый кустом, стоял Сэнсей.
Потом Сэнсей что-то ответил. Отлип от столба и шагнул в сторону от нее. Она схватила его за руку, повернула к себе и залепила звонкую пощечину.
Глава 2
— Да что ты вообще о себе возомнил?! — кричала Аня. — Сэнсей, конеееечно! Великий учитель, в натуре! Да кого ты чему можешь научить, шут гороховый? Ты хоть знаешь, что твоя группа о тебе думает?!
К разгорающемуся скандалу начали стягиваться заинтересованные лица. Аня продолжала орать, швыряясь в лицо Сэнсея обвинениями и угрозами. Вокруг них образовалось кольцо безмолвных слушателей и зрителей. Метаморфоза аниного лица была прямо-таки разительной. Миловидная обаяшка-скво исчезла безо всякого следа. А на ее месте появилась озлобленная издерганная дамочка. Уже совсем даже не юная.
— Да ты сдохнешь тут в этом Мухосранске, и тебя никто даже не вспомнит, понял? — Аня зло выплевывала слова, уперев руки в бока, как базарная торговка. Блин… Сравнение как-то само собой всплыло в голове, мне даже сразу как-то неудобно стало мысленно перед Джамилей и Лейлой, милейшими женщинами, с которыми чертовски приятно иметь дело. Мы с Евой переглянулись. Потом я поймал озадаченный взгляд Наташи. А потом — злорадную улыбку на красивом лице Кристины.
— Да пошел ты! — резюмировала Аня и, наконец, осмотрелась вокруг. Обвела бешеными глазами безмолвствующих «ангелочков», задержала взгляд на замершей Наташе. Потом посмотрела на Кристину. — И все вы тоже! Придурки малолетние. Возомнили о себе черт знает что!
Аня отпрыгнула от Сэнсея и вырвалась из нашего круга, толкнув плечом Бельфегора.
Мы все некоторое время ошарашенно смотрели вслед ее удаляющейся спине.
— И что это было? — спросил Бельфегор, когда ее фигура скрылась за воротами пионерского лагеря.
— Да, тот же вопрос… — проговорила Наташа, поправляя фату. Черт, она так выглядит офигенно! Жаль, что зафиксировано это будет только на нескольких любительских фотках. Она категорически запретила мне брать сегодня с собой камеру. Так что свадьбу снимали только парочка старперов из компании ее жениха. Ну, то есть, мужа уже.
— А разве непонятно? — Кристина самодовольно пожала плечами. — Она проиграла. Вот и бесится.
— Я что-то не понял… — Астарот нахмурился и посмотрел на свою девушку.
— А! До меня дошло! — недоуменное лицо Наташи прояснилось. — Скатертью дорожка! Блин, задолбала сползать!
Она сорвала с головы фату и помахала ей вслед давно уже скрывшейся Ане.
— Ну и что вы такие кислые? — спросила она. — Да пофиг на эту дуру. Я замуж вышла же! Давайте праздновать!
Все нестройно отозвались на призыв и потянулись в сторону праздничного стола. Рядом с Сэнсеем остались только мы с Евой.